Ведун Сар
Шрифт:
— Ты договорился с рексом готов Тудором?
— Да, — кивнул Орест. — Он захватит Арль сразу же, как только Ратмир с Ладорексом начнут осаду Паризия. Эгидий вряд ли сможет оказать ему поддержку, так что вся надежда на твою помощь, Сар.
— Я готов выставить десять тысяч пехотинцев и три тысячи конников. Если мне удастся уговорить Драгомана, то мои силы увеличатся на треть.
— Думаю, этого хватит, — согласился Орест. — Вряд ли Либий Север сумеет собрать против нас более пятнадцати легионов. Кстати, ты выяснил, кто был отцом сиятельного Ратмира?
— Не только выяснил, но и успел посеять семена сомнений в души русов Кия, — усмехнулся Сар. — Думаю, они не станут более поддерживать человека, чья преданность венедским богам вызывает сомнения.
— Я предпочел бы, чтобы они подослали к нему убийцу.
— Не все так просто, Орест, — покачал головой Сар. — Ратмир оказал кругу Кия немало услуг. Он помог вандалам Янрекса восторжествовать над Римом и Константинополем. Но и это еще не все. Есть, оказывается, пророчество ведуньи богини Лады касательно сына матроны Пульхерии, но в чем его суть, мне пока не удалось узнать.
— Жаль, — вздохнул Орест. — Впрочем, я надеюсь, что мы справимся с Ратмиром и без поддержки волхвов. Дни божественного Либия сочтены, а с ним вместе падет и префект Галлии.
— У тебя есть на примете еще один кандидат в императоры? — спросил с усмешкой Сар.
— Его имя нам назовет божественный Лев, — спокойно отозвался Орест. — Мы уже предприняли кое-какие шаги в этом направлении.
— Хватит ли у византийцев сил, чтобы продиктовать свою волю Римскому Сенату? — с сомнением покачал головой Сар.
— А мы с тобой на что? — пожал плечами Орест. — Ты станешь префектом Галлии, Сар, я — префектом Италии, и мы сумеем навязать свою волю не только сенаторам, но и новому императору.
Проводив римского комита до ворот постоялого двора, Сар поднялся по скрипучей лестнице в свою комнату, где его поджидал сюрприз. Какое-то время он с интересом разглядывал женщину, с удобствами расположившуюся на его ложе, благо лунный свет, падающий в окно, это позволял. Женщина была молода и хороша собой, но княжич отнюдь не спешил заключить ее в свои объятия. Вместо этого он зажег светильник и опустился на стул, стоящий в углу небольшого помещения, которое выделил заезжему варвару почтенный Либий.
— Я слушаю тебя, прекрасная Юлия, — насмешливо произнес Сар.
— Меня зовут Веселиной, — спокойно отозвалась незнакомка. — Мне нужно выбраться из этого города, и я жду от тебя помощи, рекс.
— А почему я должен помогать воровке вершить грязные дела?
— Я ведунья Великой Матери, рекс, — надменно отозвалась Веселина. — Оскорбляя меня, ты оскорбляешь богиню.
Сар взял светильник и склонился над обнаженным телом женщины. Знаки на ее коже он разглядел без труда, так же как и перстень, украшающий указательный палец лады.
— Зачем тебе понадобилось похищать княгиню?
— Такова была воля богини. Эта женщина предназначена другому, и не нам с тобой, рекс, спорить с Великой Матерью.
— А кому предназначена ты, лада? — спросил Сар, склоняясь к самому лицу Веселины.
— Тебе, — выдохнула та. — Во всяком случае, на эту ночь.
Сару показалось, что его обдало жаром. Зов богини Лады был слишком очевиден, чтобы у ведуна Даджбога остались сомнения на этот счет. Странно только, что зов прозвучал не в храме, а на постоялом дворе захудалого городка Базеля, но в любом случае богине Ладе и ее ведунье лучше знать, кому, где и когда дарить свою любовь.
Весть о вторжении готов в пределы империи прозвучала в Риме как гром среди ясного неба. Вот уже более полувека готы были верными союзниками римлян, и никто в свите божественного Либия не мог взять в толк, зачем рексу Тудору понадобился город Арль. Император собрал всех своих чиновников во дворце, но разумного совета от них так и не дождался. Афраний предлагал переждать бурю в укрепленных городах, благо у рекса слишком мало сил, чтобы всерьез угрожать империи. На захудалый Арль этих сил хватило, но Медиолан и Рим способны выдержать любую осаду. Во всяком случае, за Рим Афраний ручался, к тому же и продовольствия в Вечном Городе ныне хватало с избытком.
— Готы разорят усадьбы и вытопчут посевы, — вздохнул магистр двора Эмилий. — Италийские земледельцы только начали оживать после опустошительного нашествия гуннов, нового удара Италия просто не переживет.
— Сколько у меня легионов? — резко обернулся Либий к комиту Модесту.
Комит, чудом избежавший смерти от рук палачей божественного Авита, оказался едва ли не единственным опытным военачальником в свите императора, всех остальных префект Ратмир увел с собой в Северную Галлию. Рекс Тудор, следует это с прискорбием признать, очень удачно выбрал время для своего внезапного вторжения.
— Двенадцать, — ответил со вздохом Модест. — И три тысячи клибонариев.
— Хорошо, — кивнул Либий. — Я сам поведу легионы к Арлю. Мы не пропустим готов в Италию.
Магистр двора Эмилий попробовал было протестовать, но его голос утонул в потоке хвалебных речей, пролившихся на горделиво вскинутую голову императора. Дидий сравнил божественного Либия с Цезарем. Сиятельный Афраний — с Константином Великим. Все прочие сановники тоже не ударили в грязь лицом. Эмилию едва удалось уговорить императора отправить гонцов к Ратмиру, да и то только потому, что его поддержал префект Рима Афраний.
— С твоего позволения, сиятельный Эмилий, я извещу Ратмира от своего имени, ибо императору неловко просить помощи у префекта.
Магистр двора, считавший, что сейчас не время для церемоний, только плечами пожал в ответ на предложение Афрания. В конце концов, какая разница, кто известит префекта Галлии, застрявшего под Паризием, о вторжении готов. Лишь бы Ратмир вовремя подоспел на помощь божественному Либию. Увы, разница была, и существенная, ибо Афраний никого никуда посылать не собирался, о чем он с усмешкой поведал Дидию за кубком отличного аквитанского вина.