Веха
Шрифт:
– И куда это вы, молодые люди, на ночь глядя? – спросил недовольно он, рассматривая нас, просвечивая насквозь. – Что вы здесь забыли?
– Да мы на рабфак приехали поступать! – тут же ответил Павел, снова опередив меня. – Нам на вокзале и подсказали, что надобно сюда обращаться!
– Сюда-то, сюда, да немного не сюда! – произнёс он, и улыбнулся, после чего вывел нас снова на улицу, и, показав рукой, продолжил. – Вот туда поднимайтесь в гору, пройдёте мимо ткацкого цеха до самого перекрёстка, а там повернёте влево, метров через сорок увидите с левой стороны двухэтажное здание, вот туда и направляйтесь. Там всё время живёт комендант, он вам всё популярно и объяснит, а у меня люди на работу проходят, и с работы! Поняли?
– Спасибо, уважаемый! – произнесли мы хором, отчего даже засмеялись, и направились вверх по склону к перекрёстку.
Здание, про которое нам рассказал охранник на вахте, мы нашли сразу и, чуть поколебавшись, вошли внутрь. На улице уже конкретно темнело, но в вестибюле первого этажа горел свет. За небольшим столом сидела пожилая женщина в очках, и что-то читала.
Подняв глаза, она посмотрел поверх очков на нас, смерила своим взглядом, и произнесла. – Подождите! – и куда-то направилась вглубь здания.
Появилась она в сопровождении мужчины лет пятидесяти, у которого не было правой руки почти до самого плеча. Я впервые видел такую картинку, и даже испугался сначала.
– Ну, что! На учёбу прибыли? – спросил он хрипловатым, вероятно, простуженным голосом и, не дожидаясь ответа, добавил. – Идите за мной, да поживее, не ночь же мне с вами тут возиться!
Поднялись на второй этаж молча. Пройдя по длинному коридору почти до самого конца, он остановился возле одной двери и, воткнув ключ в замочную скважину, открыл дверь, кивнув нам головой, показывая, таким образом, чтобы мы заходили туда. Потом он включил свет и вошёл внутрь помещения, куда проследовали и мы следом за ним.
– Так, располагайтесь, а в семь утра прошу ко мне! – проговорил он, и направился к дверям, но потом остановился, и бросил через плечо. – Меня зовут Иван Петрович, а про вас завтра узнаю. Учёба и работа прямо с завтрашнего дня, у нас нет каникул! Поняли! Ну, а сейчас устраивайтесь и спать, будить не буду, вышвырну сразу из школы!
– Да не волнуйтесь, Иван Петрович! – произнёс я и улыбнулся. – Мы в деревне уже в четыре поднимаемся!
– Хорошо поёшь, малёк! – усмехнулся он, и добавил. – Посмотрим, как ты запоёшь через недельку!
Потом он посмотрел на меня внимательно, и спросил. – Фамилия как твоя звучит?
– Песня! – сказал я и улыбнулся ему.
– Ты, чо, издеваешься? – произнёс с угрозой Иван Петрович, и даже направился ко мне. – Я шутников не приветствую!
– Иван Петрович! – вступился за меня Павел. – Да Песни мы, точно! – после чего достал справку и протянул ему.
Он долго её вертел, читал, а потом вернул её Павлу, посмотрел на нас, и засмеялся.
– Вот умора! – сквозь смех, произнёс он. – Расскажу, так засмеют! Хоть вы мне настроение подняли! Ладно! Пойдём со мной, дам вам чайник, ложки и кружки! Здесь можно только чай сделать, а обедать в столовой!
Он ушёл вместе с Павлом, а я остался один в небольшой комнате, в которой стояло две кровати и один стол в углу. Было ещё две табуретки. В другом углу висела вешалка, куда и вешали одежду.
– Хорошо бы ещё узнать, где туалет! – подумал я, и в этот момент вернулся Павел.
– Умора, а не комендант! – засмеялся он, вваливаясь в комнату с чайником, кружками и ложками. – Спросил, как меня зовут, я ответил, что Павел! А потом снова спросил, как тебя зовут, я ему снова сказал, что Павел! Он даже остановился и снова стал вращать глазами! Ты что, говорит, опять издеваться будешь? А я ему отвечаю, что мы с тобой двоюродные братья, что ты Харитонович, а я Васильевич! Да ну вас, сказал он в ответ, выдал всё это, и прогнал из своего убежища!
Я сел на кровать, которую выбрал для себя, и улыбался брату, предчувствуя насмешки со стороны своих коллег. Время уже было позднее, потому, как на улице уже стало совсем темно, а если учесть, что сейчас было начало июня, то выходило, что время приближалось к полночи.
Разобравшись со своими постелями и, выложив на стол перекуску, мы решили попить чая с бутербродами, да укладываться. На голодный желудок как-то не хотелось ложиться.
– Слушай! – спросил я у Павла. – А ты не узнал где тут туалет? Ещё подопрёт ночью и что тогда делать?
– Да рядом с нашей комнатой, прямо у окна, с левой стороны! – отозвался Павел и куда-то вышел, забрав с собой чайник, а я принялся нарезать сало ломтиками и хлеб. Больше решили ничего не трогать, чтобы не переесть.
– Интересно! – подумал я, вспомнив слова Павла о том, что туалет рядом с нашей комнатой. До меня только сейчас дошло, что мы на втором этаже, а он сказал, что туалет рядом. – Он что, издевается? Как это туалет может быть на втором этаже?
Бросив нож на стол, я вышел из комнаты и пошёл в ту сторону, которую он указал. Войдя в туалет, я увидел специальные места для нужды, дёрнул за верёвочку, и сверху побежала вода, смывая всё в этом месте.
– Чудеса! – воскликнул я, поражённый тем, что увидел.
– Ну, какие тут чудеса? – услышал я за спиной голос Павла. – Ты что, никогда туалета не видел?
– Интересно, и где это я мог такое чудо увидеть? – в свою очередь воскликнул я. – В Малышевке, что ли? Да у нас и в школе во двор все ходили!
– Темнота! – засмеялся Павел. – А у нас в школе был именно такой туалет!
Потом он хлопнул меня по плечу, и продолжил. – Ладно, пойдём! Чай готов, давай перекусим, да спать, а то в натуре проспим!
Меня удивило ещё одно обстоятельство, это то, что во всём двухэтажном здании мы не увидели ни одного человека, кроме коменданта, да женщины вахтёрши. Я не стал загружать Павла подобными вопросами, а, перекусив, улёгся на своей кровати и уснул. Когда уснул Павел, я не знал. Всё-таки дневная возня утомила меня, да и Павла, просто он не показывал вида, поэтому я сразу же и уснул.
Проснулся я, когда ещё было темно, но то, что время шло к утру, чувствовал всей шкурой. В коридоре явно прослушивался какой-то шум, кто-то где-то разговаривал. Я подхватился с кровати, испугавшись, что мы с Павлом проспали.