Веха
Шрифт:
Я ему ничего не говорил, но для себя решил, что работать будет там, где и моя Аня, без которой я не находил себе места.
День рождения мой мы отметили на речке возле деревни, откуда были Белозоровы, такая фамилия была у Ани, и её родных.
В деревню мы не ходили, но церковь была видна издалека. Обосновались на берегу небольшой, но, действительно, очень глубокой речушки, которую здесь называли Смолевичка. Отметили скромно, кроме меня с Аней, был Павел со своей девушкой, ну и Ваня, который также был со своей девушкой. Самым старшим в нашей компании был Иван, которому уже исполнилось
День был солнечным и жарким. Время прошло весело, и мы действительно хорошо его провели. Иван с Павлом смешили девочек, а я, прикрыв глаза, лежал и загорал, улыбаясь своим мыслям. Вчера вечером я признался Ане, что она мне очень нравится, и что я хочу с ней дружить. Она согласилась, отчего моё сердце радостно стучало об этом.
У Ивана девчушку звали Лида, которая была моложе его на два года и, так же как и Ане семнадцать ей должно было исполниться в начале следующего года. А у Павла девушка была одного с ним возраста, такая же, как и он неугомонная и хохотушка, звали её тоже Анной.
Река действительно была очень чистой, вода в ней, как заходишь в неё, сказу как бы обжигала холодом, но, постояв несколько секунд, быстро привыкал, после чего с удовольствием плаваешь.
В город мы вернулись навеселе под вечер и разбрелись каждый в свою сторону, провожая своих женщин по домам.
Мы с Аней привязались друг к другу очень сильно и, проводив её домой, я набрался храбрости и наглости, опустив голову, боясь посмотреть на неё, произнёс. – Анюта! Давай с тобой поженимся, чтобы навечно быть вместе!
Когда я говорил чуть слышно, мне казалось, что я кричу на весь город, и даже испугался, отчего поднял голову и осмотрелся по сторонам.
Она, в свою очередь, смотрела на меня и улыбалась сквозь слёзы, а потом прижалась ко мне и затихла. Я нежно обнял её и, стараясь не дышать, ждал от неё ответа.
– Хорошо, милый! Я согласна, но надо дождаться моего восемнадцатилетия, а то нас не распишут в ЗАГСе! – наконец услышал я, и моё сердце едва не выскочило из моей груди.
Я ещё крепче прижал свою девушку к себе, и стал гладить её удивительные, мягкие и волнующие волосы.
– Ничего страшного, дорогая! Время летит очень быстро, зато будем теперь думать, где и как жить вместе! – тихо произнёс я, продолжая её гладить.
– Ничего, милый! Первое время можем пожить и во времянке у моих родителей, она у нас большая! Мы в ней жили все вместе, пока строили дом, а потом Сашка жил с женой! Они потом переехали жить на Стодол, там и проживает сейчас! Да он у нас оторвила, уже успел посидеть в тюрьме, его здесь побаиваются в Клинцах, как узнают, что я сестра Кулика, это его так дразнят, то сразу отстают! – так же тихо сказала Аня, продолжая греться в моих объятиях.
Расстались мы с ней, когда рассвело, и запели петухи. Прибежав в общежитие, я не застал в комнате Павла и, раздевшись, нырнул под одеяло. Думал уснуть и хоть немного поспать, но мои нервы были на пределе. Радостно билось сердце, отдаваясь ударами в висках. Я лежал и думал о своём будущем с Аней, о совместной жизни с ней. Мне только не нравилось то, что жить какое-то время придётся с её родителями. Если отец хоть как-то доброжелательно посматривал на меня, вероятно поговорив с Иваном, да и с Аней, то мать бросала на меня явно враждебные взгляды. Я старался не обращать внимания на это, в свою очередь, надеясь на то, что время всё поставит на свои места, и она станет более лояльной ко мне.
– Конечно же! – думал я. – Первым делом необходимо поставить свой, хоть и небольшой, но отдельный дом, а для этого нужен участок земли, которые стали нарезать севернее улицы Декабристов! Сейчас мне участок никто не даст, только после того, как у нас станет своя семья, но эта мысль прочно засела в моей голове!
Павел появился под утро, когда надо было уже подниматься, чтобы идти в столовую, да на занятие. Выходной закончился, и вновь наступали рабочие будни. Пришёл он явно помятый, но весёлый.
– Знаешь, братуха! – начал он прямо с порога. – Я своей Аннушке сделал предложение, и она согласилась! Представляешь? Теперь надо дождаться восемнадцати лет и всё!
– Поздравляю! – произнёс я, потягиваясь, и улыбаясь, посматривая на него. – Я тоже сделал предложение, и моя Анюта тоже дала добро!
– Красота! – воскликнул Павел и, подбежав ко мне, принялся тискать меня. – Ну, вот, будем вместе и свадьбы гулять!
– Это как получится! – остудил я его пыл. – Мы же не знаем, что будет к тому времени! Если смотреть по годам, то не раньше лета тридцать седьмого, а это два года, дорогой! Конечно же, было бы здорово вместе отгулять, да где-нибудь на речке! Класс!
Жизнь с этого дня пошла уже в каком-то другом ритме, и направлении. До этого мы жили своей жизнью, а теперь каждые наши мысли стали как бы оговариваться между собой. Иногда даже спорили, касательно будущей семьи, деток, и своего обустройства. Особенно часто беседовали о нашем будущем, домашнем гнезде, в котором будем только мы одни, и наши детки. Рисовали в своих головах разные варианты, касающиеся семейной жизни.
Аня боялась даже подумать о том, что ей придётся ехать в какую-ту непонятную Малышевку, чтобы знакомиться с моими родителями и родными, отчего я смеялся искренне и до слёз.
– Аня! – говорил я ей. – Да мои родные самые добродушные люди на земле!
И тут я вспомнил про тот эпизод, когда в феврале месяце в начале тридцатых годов, к нам зашла женщина, Марфа со своей дочкой. Вспомнил и ту деревню, которую она назвала Кужушьем.
– Прервав Аню, я спросил у неё. – Слушай, Аня! А есть ли возле города такая деревня, Кажушье?
– Да, есть! – ответила она, с удивлением, посмотрев на меня. – Она тут километрах в пяти от города, может чуть больше! А что?
– Да ничего! Просто вспомнил историю с женщиной, которая шла из этих мест с дочкой, в тот год, когда был голод! Вот они и зашли к нам в феврале! Если бы не мой отец, то они бы загинули в метель, он их и привёл к нам! Вот она и говорила нам про это Кажушье! Мы ещё и не верили ей!