Веха
Шрифт:
– Да, батя! На сей раз с женой, но об этом потом, пусть чуток поостынет вокруг, и поговорим, мне многое есть чего рассказать! – ответил я и, посмотрев на Аню, подозвал её к себе.
Она тут же подбежала и, осторожно, обняла отца, явно смущаясь. Потом, поцеловав его, она снова убежала к девочкам, показав мне язык.
– Вот вертихвостки! – усмехнувшись, пробурчал отец и, взяв Орлика под узды, повёл во двор к Александру.
– Батя! – крикнул я ему вдогонку. – Ты Василя-то пока не трогай, сам понимаешь! Он потом тебе всё сам расскажет, если успеет сегодня, а то обещал напиться в усмерть!
Отец ничего не сказал и скрылся во дворе, а я, забрав все вещи, которые выгрузили прямо у наших ворот, направился в дом. Мать семенила за мной, а все остальные продолжали беситься на улице, распугав всех курей и свиней своим визгом и беготнёй.
В доме всё было по-прежнему, даже запах, который запомнился мне на всю жизнь, и тот остался тем же, каким он был и год тому назад.
После улицы, в доме было даже жарковато от протопленной печи, в которой готовится вся пища. На столе уже стояли миски, было нарезано сало, хлеб, стояла огромная миска простокваши, а также лежали помидоры, огурцы и лук. В одной из тарелок была нарезана тонкими ломтиками редька, политая алеем. С краю печи стоял огромный чугун с тушёной картошкой, запах от которой просто уничтожал меня, и я, бросив вещи на лавку, подошёл к печи и, взяв ложку, зачерпнул горячей, желтоватой картошки, которую, обжигаясь, практически проглотил.
– Мама! Ты чудо! Как я мечтал о твоей картошечке! – воскликнул я, и в это время в дом стали забегать все остальные.
Похоже, что отец всех загонял в дом на трапезу. Василий с Александрой объявились через час. Они сияли от счастья.
Только после этого, отец разлил водку по стаканам, привезённую нами и, поднявшись со своего места, сказал. – Ну! Будем здравы!
06.06.2015 год.
Веха!
Разлом!
Часть четвёртая!
Малышевка, как и Клинцы, после революции несколько раз переходила из одного района в другой. До революции была в составе Почепского уезда, а затем её, да и Беловск с ближайшими деревнями, передали в Мглинский район, а потом снова передали в Почепский, обрезав Мглинский район возле Балык, которые находились в полутора километрах от Малышевки.
Точно так же и Клинцы, они тоже передавались то в Гомельскую область, то в Черниговскую, и только сравнительно недавно, прописали в Орловской области.
Все эти передвижения целых районов вводили сумятицу в документах, которые иногда приносили большие неприятности всем, и гражданам, и чиновникам.
Отпуск у нас с Аней закончился быстро, как всегда и бывает. Васю с удовольствием взяли на работу в колхоз, и даже оставили ему Орлика, на котором он и рассекал по работе. Жизнь у него наладилась, Александра уже заметно поправилась, и они ждали очередного ребёнка. Больше всех ждал отец, который неизменно желал только пацана, другого слышать не хотел.
Вася, как и было, договорено, отвёз нас в Почеп, и даже посадил в поезд, а сам отогнал повозку, и заночевал у Матрёны, передав ей гостинцев от родителей. Гостинцев привезли и Саше с Марусей, в виде тушек гусей, небольшой кадки засоленного сала и мяса, а также картошки, и прочих овощей, и варений.
Мы тоже с собой взяли, но немного, так как в руках много и не утащишь. Вася обещал приехать с батей позже к нам в гости, и уж тогда привезти всякой всячины. Да заодно познакомиться с новой роднёй.
В Клинцы, уже к себе домой мы прибыли утром в воскресенье, а завтра нам уже надо было выходить на работу. Добравшись до дома, мы, позавтракав, ушли с Аней в свою комнату, передав матери все гостинцы из деревни, а также подарки от наших родителей. Радости большой мы не увидели, но зато и буркотни тоже не было. Все эти движения, связанные с путешествием из деревни в Клинцы, как-то опустошили нас, и мы сразу же уснули, как младенцы.
Поднялись уже вечером и, перекусив без аппетита, снова ушли в свою комнату.
– Слушай, Анюта! – произнёс чуть слышно я. – Надо нам с тобой как-то о своём угле начинать думать! Я понимаю, что не сейчас, но и тянуть нечего! Сама знаешь, пойдут дети, тогда совсем будет не до этого! Надо будет взять участок, я слышал, что начали давать новые нарезы севернее Декабристов, там уже две улицы роздали, и базар начинают обстраивать жилыми домами! Вот я и думаю там взять, всё-таки рядом с базаром, да и от родителей твоих с километр всего будет! Да и место там хорошее, я уже там был и смотрел, мне нравится! Надо будет с тобой туда сходить, чтобы ты знала! Понимаешь, не в этом, так в следующем году меня точно в армию заберут, так хоть до этого времени закупить лес, а возле твоих родителей его ошкурить и сложить, а когда из армии вернусь, то и дом поставим, а до этого участок огородим, какой сарайчик сделаем! Ну, а там видно будет!
– Да, хорошо бы! Я, Павлуша, с тобой полностью согласна, только как это всё сделать? – задумчиво произнесла Аня, прижавшись ко мне, положив свою голову на мою грудь. – Господи! Да и деньги же нужны!
– Ничего! Мы же с тобой вдвоём работаем! Будем экономить, и к следующему году что-нибудь да отложим, а к этому времени я попробую решить вопрос с участком! – произнёс я, поглаживая её по плечу. – Главное взять участок под строительство, а всё остальное дело техники! Мы хоть небольшую построим хатку, потом сделаем пристройку, и будем жить! Почти всё я и сам могу делать, ну а сруб поставить, так Саня подмогнёт, да и Иван не откажет, Павла также попрошу, и за два-три дня сруб и поставим, но это потом, когда приду с армии, а до этого ты и у матери поживёшь! Всё-таки веселее будет, да и в беде не оставят!
Незаметно для себя, мы как-то уснули и только утром подхватились, так как нам надо было бежать на работу, да ещё в первую смену.
Время летело стремительно, но до зимы я всё-таки успел оформить участок земли в десять соток по улице Зелёной, которой ещё не было и в помине, стояли только колышки, да кое-где стали появляться заборы, и небольшие времянки. Большинство людей и жили в этих времянках, собираясь даже зимовать. Я же на такое решил не идти, чтобы не рисковать будущим ребёнком, так как моя Аннушка забеременела. Даже уже было слегка заметно.
Отец приехал с Васей, как и договаривались в конце ноября, когда уже плотно лёг снег, и морозы по ночам доходили до пятнадцати, а то и до двадцати градусов. Правда, днём редко опускалось ниже пяти градусов.
Встреча была радостной с нашей стороны, только мать Ани, Степанида, явно встретила с прохладцей, но ни отец, ни брат, не показали и вида. Сам Михаил, отец Ани, был искренне рад встрече с отцом и братом зятя и, недолго думая, затащил всех за стол. Степанида была вынуждена готовить на стол. Аня суетилась и без конца щебетала, радуясь гостям. Отец с Васей привезли несколько мешков картошки, овощей, килограмм пятьдесят чистого мяса, и столько же сала. Кроме этого, они привезли и литров двадцать самогона, нашего, малышевского, отчего отец Ани особенно обрадовался. Когда выгрузили все гостинцы, Степанида размякла, и стала даже улыбаться, расспрашивая отца о семье, и житие в нашей деревне.