Веха
Шрифт:
– Спасибо, батя! – произнёс Вася и, посмотрев на отца влажными глазами, крепко обнял его, и, вскочив на коня, стеганул его плёткой!
Отец ещё минут десять смотрел вслед поднятой пыли, оставленной конём, который с места рванул в галоп!
Через пару часов Вася уже подъезжал к дому Вячеслава, своего кореша и закадычного друга. Слава был ещё на работе, но его жена Валя, и двое малолетних деток, были на месте. Вячеслав поздно женился, помешала учёба в медицинском институте, в том же самом Смоленске, где учился когда-то и наш Александр, но только в другом заведении.
Валя встретила Васю приветливо и помогла ему управиться с конём, которого сама отвела пастись на луг к небольшому ручью, спутав ему ноги. Она была женщиной бойкой, в руках всё горело, да и характером была мягким и приветливым. Почти всё время щебетала и улыбалась, настороженно посматривая на встревоженную физиономию Васи. Она не захотела влезать в расспросы, тем более, что это, скорее всего, были мужские дела, а в дела мужа она никогда не влезала. Вячеслав был старше Вали лет на семь. Пышная, полногрудая красавица, очень подходила Славе, так как он был человеком малоразговорчивым, но другом был надёжным. Вася ростом был ниже его, да и комплекцией тоже, много матерился по делу и без дела, но мог непонятно, как притягивать к себе людей. К тому же был и бесшабашный, прекрасный гармонист и песенник, любил повеселиться и завести любую компанию. Зато, когда напивался сам, то с ним никто не мог справиться, Вячеслав делал это запросто, после чего Василия укладывали спать, и просыпался он только на следующий день. Самое интересное, он почти не похмелялся, голова никогда не болела, и мог снова начинать делать что угодно.
Усадив Васю за стол, Валя стала его потчевать своими блюдами, и в этот момент в дом вошёл и Вячеслав.
– Так! – протянул он, увидев Васю и, подойдя к нему, крепко обнял, усаживаясь рядом с ним за стол.
– Каким ветром, дружище! С год я тебя уже не видел, случилось что, или просто решил друга проведать? – спросил он, вглядываясь в гостя.
Увидев в его глазах что-то такое, что его насторожило, он добавил. – Ладно, пойдём, выйдем, пока хозяйка на стол накроет, да покалякаем!
Не проронив больше ни одного слова, он поднялся и вышел из дома, а следом за ним и Вася.
– Рассказывай! – повернувшись к нему, сказал Слава, пристально всматриваясь в его глаза. – Я же чую, что беда! Говори! Не боись!
– Да если бы боялся, дык не приехал бы к тебе! – усмехнувшись, произнёс Вася и, подняв глаза, добавил. – Обложили меня шакалы из НКВД, хорошо Никола появился вовремя, вот и посоветовал слинять на пару недель, пока всё уляжется! Обещал за это время всё уладить! Я к нему должен и явиться через две недели, вот почему я и приехал к тебе, чтобы отсидеться, а там видно будет! Прав был батя, чтобы я не шёл на эту работу, сами себя же и съедают! В общем, как-то так! Примешь беглого врага народа?
– Тебя, Вася, я приму кем бы ты ни был! – ответил Слава и улыбнулся. – Это вы там с Николаем правильно решили, а то попадёшь под горячую руку, беды не оберёшься. Устраивайся, Валюху я предупрежу, чтобы не трезвонила, но и ты тоже тут не буйствуй, а то примешь лишнего, и начнёшь рубаху рвать! Знаем, что герой! Только геройство в другом месте надо показывать, а не с бабами! Ладно! Пойдём вечёрить, ещё наговоримся!
Две недели Вася не выходил из дома, если не считать того, что кормил коня, да помогал Вале по хозяйству. Соседям Валя сказала, что Вася двоюродный брат Славы, чтобы не задавали ненужные вопросы.
Слава все эти дни работал, но вечерами с Васей долго сидели в саду и беседовали о том, что же делать, если вдруг Василя всё-таки загребут, как он выражался.
После того, как прошла неделя, Слава порывался съездить в Почеп и узнать от Николая хоть что-то, чтобы прояснить обстановку. Он сам потом отказался от этой затеи, потому что своими движениями он бы обязательно открыл месторасположения Василя. По этой же самой причине они отказались, и навещать Малышевку.
Дни для Василия тянулись безумно медленно, он перестал спать, и заметно похудел от переживаний. Да и переживал он далеко не о себе, а о своей Сашеньке, да о родных. От бессилия он тупо пил самогон, лениво закусывая, и если бы не эти замечательные люди, он бы обязательно уже сорвался бы и поехал бы выяснять отношения.
Как бы то ни было, но часы всё равно отбивают свой ритм, и время неизбежно приближало его к развязке. Для себя Вася уже давно решил, как он высказался Славе, что ему уже всё равно, расстреляют, так расстреляют, лишь бы не тюрьма. Он считал, что тюрьма опускает человека на самое дно, откуда нет пути назад, в нормальную жизнь.
Наконец этот день настал и Вася, вместе со Славой, так решил Вячеслав, который взял коня у соседа, выехали в Почеп. Решили в Малышевку не заглядывать, чтобы не устраивать переполох, да не терзать сердце.
Выехали очень рано и к одиннадцати часам дня были на месте. Слава оставил Васю за углом с двумя лошадьми, а сам пошёл узнать обстановку у Николая.
Николай тоже обрадовался, увидев Вячеслава и, обнявшись с ним, спросил. – Я так и знал, что наш друг у тебя! Ну и где он?
– А что случилось-то, Николай? – спросил Слава у него, не отреагировав на его вопросы.
Да всё будет нормально, но партийный билет ему придётся положить! – ответил Николай, почесав затылок, продолжая улыбаться. – Понимаешь! Какая-то гнида написала на него письмо, что он женат на дочери врага народа, ну и ещё всякого дерьма! Так вот, это самое дерьмо я смог соскоблить, ну, а женитьбу никуда не выкинешь! Так что иди за ним, да будем заканчивать эту бодягу!
– Ну, а что, сразу нельзя было это решить, а то человек за две недели на понос изошёл! – улыбнувшись, спросил Слава у него.
– Если бы я его тогда не встретил, то никто бы и разбираться не стал! – недовольно пробурчал Николай и, показав на дверь, добавил. – Давай, тащи! Чего лясы точить! Как дети, ей богу! Что вы не понимаете, какая сейчас идёт кампания против врагов народа? И кто будет в этом разбираться? Поступила информация, факт женитьбы есть, а дальше пошло бы, как по маслу! Иди! Не терзай меня!
Слава вышел из конторы, повернул за угол и, подойдя к Васе, забрал свою лошадь, и повёл её к конторе, кивнув Васе, чтобы он следовал за ним.
В итоге Вася всё-таки лишился партийного билета, получил выговор от начальства, но зато вышел из здания НКВД живым и здоровым, хоть и со сломанной судьбой и психикой. Он стал одним из тех, которым повезло выйти из этой ситуации с малой кровью, хотя дорогу к росту ему закрыли раз и навсегда. Он получил душевную травму, разлом в своём сознании, который заново раскрывал перед ним видение нашей действительности. Об этом он, конечно же, меньше всего переживал. Он и сейчас, больше думал о своей ненаглядной Сашеньки, чем о себе.