Великая империя зла
Шрифт:
Максюта принялся писать, и через некоторое время документ был подписан и спрятан им за пазуху.
– Вот теперь я могу исполнять, - гордо произнес он, отступая назад и кланяясь.
– Погоди еще чуток, - сказал царь и зачем-то пошел внутрь палат.
Через несколько минут он вернулся, держа в руке небольшую коробочку.
– В ней небольшой подарок жене султана. С ним и пройдешь туда. Камень вручишь лично ей и скажешь на словах, что я очень разгневан ее поведением
– А какая?
– спокойно спросил Максюта.
– Их ведь много.
– Ах, черт, я и забыл, - стукнул себя по лбу царь, - подойдешь к первой.
– Но, она убита?
– Нет, она жива. Убили не ее, а другую, - почему-то уверял царь.
– Как?
– удивился писарь.
– Не твого ума дело, - спокойно отвечал государь, показывая ему на дверь рукой.
– Но, как я найду ее?
– не переставал удивляться Максюта.
– Тебе скажут все там. Или ты думаешь, что один справишься с этим?
– и царь громко и хрипло засмеялся.
Затем, внезапно остановившись, добавил:
– В Стамбуле тебя встретят. Не забудь о коробочке с камнем. Это уговор. Покажешь тому, кто придет на встречу. Смотри, не подведи. А теперь, ступай с богом, - произнес царь и перекрестил уходившего слугу.
– О, Господи, помоги мне покарать сарацина. Поставлю самую большую церковь и освящу ее твоим именем, - так обращался великий государь к богу, возимая руки к верху и усердно читая молитву.
Спустя время в палату зашли двое.
Один из них был высокого роста, а другой пониже.
Тот, что был повыше, произнес:
– Сегодня ты разгневал Господа нашего. Почем убил двоих, отвечай?
– Не знал, что творю, успокойся, - бормотал царь, завидя того второго, пониже ростом.
– Впредь смотри, не допускай подобного, - так же сурово и гневно прозвучал голос высокого, - и знай, я наблюдаю за тобой все это время.
–
Царь молча склонил голову в небольшом поклоне, крестя самого себя несколько раз.
Они вышли, и он облегченно вздохнул.
– О, Господи, - вымолвил тихо царь, - помоги мне от них избавиться. Я знаю, они твои слуги, но я ведь тоже твой слуга. К тому же главнее, так как за мной мои люди.
– Не гневи меня, - вдруг зазвучал голос откуда-то сверху, и царь испуганно оглянулся по сторонам, - и не смей ко мне обращаться с подобным. Посмотри на себя. Как ты жалок и убог душой. Сегодня казнил двоих, а что на завтра, Успокой себя, ибо придется усмирить тебя силой...
Голос исчез, и царь услышал громкое биение сердца внутри.
– Господи.., - прошептал он, и губы его побелели, - неужто, он слышал меня?..
– и царь в который раз упал на пол...
Снова забежал лекарь и повторил то же, что и прежде, но государь никак не приходил в себя, а спустя еще минут двадцать, тот же лекарь спокойно произнес:
– Царь умер. Его дуща обрела покой.
Весть мгновенно разлетелась во все палаты, и вскоре тело государя окружила целая свита дворцовых и придворных слуг. Наперед выступил один из них и, указывая рукой на пустой, одиноко стоящий трон, громко произнес:
– У царя нет детей, и место свободно. Так пускай его займет тот, кто наиболее умен и проворен в живости своего ума. Позовите сюда Максюту. Царь дал ему последний указ. О чем он, вы знаете?
– обратился он к толпе.
Те отрицательно покачали головами и громко зашумели, призывая других позвать того бедного Максюту.
Прошло, наверное, не менее часа, пока не доставили того, кого ждали.
Толпа немо смотрела на него с нескрываемой злобой и ненавистью.
Сейчас он олицетворял их царя, такого же жестокого и спокойно торжествующего в своем бесчинстве.
– Что велел тебе царь перед смертью?
– спросил все тот же человек из толпы Максюту.
– Он велел занять трон после его смерти и подписал об этом свой царственный указ, - громко и гордо произнес тот, вынимая из-за пазухи полчаса назад подмененный им царский указ.
– Вот он, у меня в руках.
Толпа, словно онемела и застыла в ожидании еще более страшного, нежели было.
Человек, его спрашивающий, как-то растерялся и хотел было укрыться в той же толпе, но Максюта удержал того и подозвал к себе, поманив пальцем.
– На, зачитай всем сейчас же, - отдал он ему распоряжение, а сам отошел назад и тихо приблизился к тому небольшому столику, где недавно писалась грамота.
Пока читался указ, он незаметно для всех положил неистребованный документ себе в пазуху и гордо ступая вперед, почти вырвал чтимую грамоту из рук читаюшего.
– Ну, хватит, и так ясно, о чем тут, - сказал он, сворачивая бумагу в тонкий рулон, - давайте все за работу и побыстрее. Нечего тут прохлаждаться. И объявите по всем весям, что царь назначил меня до самой смерти вами управлять.
Толпа быстро разбежалась, и через время палата опустела. В ней лежал только мертвый царь, и несколько стражей стояли возле двери.
Максюта подошел к телу и, склонившись, тихо произнес:
– Не беспокойся, я все сделаю, как ты велел. Спи спокойно, наш государь.
После этого, он отошел в сторону, уступая место вошедшим в палату дворовым людям и слугам.
Они немного потоптались на месте, а затем кто-то из них спросил:
– Можно ли уносить тело, государь?