Великая империя зла
Шрифт:
Еще ни разу Абдах не воспользовался этим, в большей степени полагаясь на свой кинжал и ятаган, которые всегда были при нем. Но сегодня почему-то взял, словно предугадывая, что тот ему пригодится.
Луна воцарилась высоко в небе у него над головой. Было около полуночи.
Абдах продолжал молча наблюдать за происходящим.
Рука, уставшая держать тяжелый пистолет, невольно опустилась.
Тихонько эмир спустил курок, думая, что опасность сегодня миновала. Но, вот послышался сухой треск ветки где-то в стороне от него, а затем чье-то прерывистое дыхание.
Оно медленно приближалось. И эмир уже начал подумывать о том, не к нему ли это направляется неизвестный, но, чуть не доходя, тот свернул в сторону и почти описал дугу вокруг дома, как хищник, осматривая добычу перед налетом.
Затем снова послышался небольшой треск и на хорошо освещенную территорию вышел человек, держащий в руке хоругву - короткую саблю с обоюдной обточкой ножа.
Вглядевшись в его очертания, эмир с удивлением обнаружил лысую голову бандита Мехмет-джана, который неизвестно почему остался в живых.
“Наверное, Аркалык отпустил его, перед этим снабдив оружием и заданием, - подумал эмир, так как знал, что хоругва - оружие не их народа, - а может, это сделал кто-то еще, - промелькнула следом другая мысль".
Бандит покрутил головой в стороны и, немного пригибаясь, побежал к двери дома. Не доходя шагов десять, он упал на землю и тихо пополз к входу.
Издали эмир не мог видеть: открывалась дверь или нет, но следом за яркой вспышкой огня прогрохотал шум выстрела, и тело Мехмета застыло на месте.
Абдах продолжал наблюдать дальше. Где-то в кустах всполохнулись в темное небо птицы и тревожно закричали, но спустя пять минут, снова наступила тишина.
Дверь тихо скрипнула, и на улицу вышел человек. Это был Мохдат. Он осторожно подступал к лежащему телу, держа ружье наготове.
Подойдя ближе, ткнул ногой его лысину, от чего голова повернулась в сторону, и даже отсюда эмир увидел темное кровавое пятно в очертании его лица.
Пуля угодила прямо в лоб.
Абдах уже хотел было выйти навстречу, но что-то удержало его в этих кустах, и он оставался на месте.
Мохдат спокойно оттащил тело в сторону и бросил в кусты, при этом поднимая небольшой шум, отчего птицы всполошились в очередной раз.
Он поднял голову и, посмотрев на них, зашагал обратно к дому, по дороге наспех забросав песком кровяное место.
И тут прозвучал выстрел. Эмир так и не понял, откуда, так как не видел нигде вспышки огня, но Мохдат медленно опустился на землю и застонал.
Две тени выскользнули из-за спины Абдаха и, прошумев мимо него, бросились к стонущему охраннику, по дороге вытаскивая ножи.
Эмиру ничего не оставалось делать, как броситься следом за ними. Не доходя метров пяти до них, он выстрелил.
Звук слился в один со звуком другого, исходившего, судя по вспышке, из дома. Две тени мгновенно упали вниз и больше не шевелились.
Эмир подбежал к ним и быстро перевернул вверх лицом.
Как же он был удивлен, когда в одном из них обнаружил уже знакомое лицо Гизляр.
– Значит, Аркалык обманул дважды, если не считать самого предательства, - подумал эмир и посмотрел на лицо второго.
Сначала оно показалось ему незнакомым, но, склонившись ближе, он узнал и его.
Это был Экильбай-бек, доверенное лицо султана в делах с заморскими гостями.
– Вот это да, - прошептал он тихо и подошел к Мохдату.
Тот был жив и тихонько стонал. Пуля угодила ему в спину и вышла из груди, от чего он весь был в крови и еле дышал.
Эмир потащил его в дом, где, нос к носу, столкнулся с Гуляб, державшей в руках ружье.
Она быстро закрыла за ним дверь и принесла лампу. Судя по всему, аскер истекал кровью, и надо было срочно ее остановить.
Эмир снял с лампы защитное стекло и, достав нож, накалил его на огне. Затем, оголив рану, он резко и точно наложил на нее нож. Что-то зашипело и в воздухе запахло смаленым человеческим мясом.
Гуляб отвернулась быстро в сторону, но через секунду, поборов себя, посмотрела снова.
Эмир уже закончил и переворачивал тело на другую сторону. Она помогла ему и, пока он проделывал то же, что и раньше, сбегала в другую комнату и вернулась с какой-то небольшой коробочкой.
– Здесь мазь, она хорошо заживляет раны, - тихо прошептала она, боясь разбудить спящего ребенка.
Эмир кивнул головой и, закончив прижигание, взял в руки мазь и тонким небольшим слоем наложил на рану. Затем оторвав у себя от одежды небольшой кусок мягкой ткани, приложил его к ране.
– Пусть, так полежит минут пять, - прошептал он, - а затем я повторю это и обработаем с другой стороны.
Гуляб послушно кивнула, хотя и мало что понимала из его быстрой турецкой речи.
Эмир продолжил:
– Сейчас я схожу и уволоку в кусты тела, а ты посмотри тут.
На что она отрицательно покачала головой и взяла его за руку.
Жap прилил к лицу эмира от этого прикосновения, но он все же отдернул руку в сторону и намеренно, довольно сурово произнес:
– Не надо трогать меня руками, я в этом не нуждаюсь, - и тихо удалился из комнаты.
А на улице все так же, как и раньше, было тихо.
Птицы уже успокоились, и только изредка слышались отдельные их шорохи и небольшой лопот крыльев.
Абдах подошел к мертвым и на всякий случай проверил их пульс. Его не было.