Великие любовницы
Шрифт:
Мария Стюарт никак не может считать ее законной королевой, поскольку Генрих VIII свой брак с Анной Болейн объявил несуществующим. И все же она просит Елизавету разрешить ей вернуться в Шотландию через Англию. Елизавета отказала, конечно, и какими-то там другими дорогами Мария Стюарт прибывает в свою Шотландию. Но Шотландия не «своя». Все здесь чуждо Марии Стюарт, а понурые шотландские пейзажи с дикими лесами, мрачными озерами, в которых водятся монстры и какие-то сказочные чудовища, вызывают у нее истинное отвращение. Но вскоре она почувствовала себя несколько уютнее в Шотландии: прилив любовного чувства скрашивает негативные впечатления. А она безумно сейчас влюблена в лорда Дарнлея. Как же он очарователен в танце и на коне! Как изумительно сидит на нем мундир и праздничный костюм. И вот уже Мария Стюарт и лорд Дарнлей — муж и жена, но он что червивое яблоко: сверху румяное и здоровое, внутри все гнилое. Он капризный, изнеженный, нерешительный юноша с типично женским характером и больше своим нарциссизмом занят, чем молодой супругой. Не такой супруг нужен Марии Стюарт, одинаково нуждающейся и в прянике, и в биче.
Ну что же, бывает, не она первая, не она последняя. Но она почему-то так возненавидела своего супруга, что постоянно начала унижать его. Как к своему слуге относится, а на государственные советы его даже не допускает, а он ведь приготовился, подобно князю Альберту при королеве Виктории, достойно у бока супруги править государством Шотландией. А его чуть ли не за кухонным столом держат и власти никакой не дают, и даже из законного королевского алькова выгоняют. Стучится, стучится бедный Дарнлей в запертую спальню супруги — не отворяют. А когда двери откроют, то в постель не пускают: у королевы мигрень. Сегодня мигрень, завтра мигрень, а послезавтра кое-что и похуже мигрени. А для секретаря Марии Стюарт Давида Риччо, который еще и внештатную должность имел — придворного музыканта, — мигрени нет. Он почитай каждый вечер со своими бумагами или без оных в будуаре королевы располагается, как в своем собственном. И так каждый вечер. То поют вместе, то государственные письма строчат, а то и ложе делят. Так что Дарнлей начал даже подозревать, что беременность его жены не его рук, пардон, не рук, конечно, дело. А что самое для Дарнлея обидное, так это внешний вид этого самого Риччо. Ну прямо «ни кожи ни рожи». Большую уродину во всем Шотландском королевстве не найти: маленький, горбатенький, с кривыми ножками и огромной головой. И это по сравнению с писаным красавцем Дарнлеем. Конечно, тут каждого супруга ненависть возьмет и злость возникнет. А насчет отцовства Дарнлея, то этот вопрос до сих пор историками не выяснен. Одни убеждены, что все-таки Дарнлей был отцом сына Марии Стюарт, будущего короля Шотландии и Англии Якова I, другие смеются: «Конечно же, отцом является Риччо. Разве может от красивой матери и красивого отца родиться уродливое дитя?» Мы в сомнении. Вообще-то, конечно, может. Аномалии разные в природе бывают, да уж больно смело этот самый Риччо вхож в апартаменты королевы. Определеннее всех в этом вопросе выразился французский король Генрих IV, узнав о рождении Якова: «Правильнее бы ему называться Соломоном, ведь он тоже Давидов сын» [56] .
56
С. Цвейг. «Мария Стюарт». М., 1959, с. 117.
Дарнлей понять не может, откуда у супруги такая ненависть к нему, так великолепно танцующему, так увлекающемуся музыкой, знающему латынь! «О, все это каждая баба может», — сказала бы Мария Стюарт, ибо нужно ей все не это, а элементарная мужская сила, воля, человек, способный защитить ее от всех бед, развлечь, проявить, наконец, характер. А что может ей дать этот красавчик-неженка, вечно смотрящий в восхищении на себя в зеркало?
«Внешнее безобразие исчезает, если оно наделено внутренним содержанием», — говорят психологи, анализируя явления увлечения красивых женщин уродливыми мужчинами. «Циклоп» Потемкин был огромен и внешне безобразен. Это не помешало Екатерине Великой горячо полюбить его. Герцогиня Беррийская, дочь Филиппа Орлеанского, влюбилась в прыщавого коротышку, старше ее на много лет. Да в конце концов и из мифологии известно, что жена Мидаса влюбилась даже в быка, и родился полубычок-полумужчина — Минотавр.
Так что «любовь зла, полюбишь и козла!». Словом, Давид Риччо, по-видимому, дал королеве Марии Стюарт то, чего не мог дать красавец Дарнлей. И это было как раз то, что надо было истомившемуся по любви сердцу Марии Стюарт. Мудрый муж, конечно, выждал бы какое-то время, проявил терпение, а даже снисходительность к причудам жены, и, может быть, время бы его вознаградило по заслугам и он бы завоевал любовь супруги. Но это не для эгоиста Дарнлея. Он ведет себя как истеричная баба. Хлопает дверью, громко ругается, фыркает, грозится и чуть ли не матерится (тогда тоже матерились, как это ни странно). Мария Стюарт — дама во всех отношениях — отвечает мужу холодным презрением. Он еще больше шалеет, бьет себя в грудь и жестокую месть жене обещает. Ох, совсем невесело в Шотландском королевстве, а ведь Мария Стюарт на последних месяцах беременности — ей спокойствие нужно, а тут каждый день ад! О, знаем мы эти ады в современных семьях двух ненавидящих супругов, вынужденных жить в одной квартире и даже спать на одной постели!
Давид Риччо все больше и больше забирает власть в свои руки, и вот уже королева без его советов, а без него самого и подавно, обойтись не может, и он когда угодно может беспрепятственно заходить и в кабинет, и в спальню королевы, без всякой опаски сплетен и дворцовых интриг. А интриги уже тут как тут. Только и ждут недруги Марии, зато друзья Дарнлея, когда у того ярость прольется такой лавой, что кровопролитием разольется. И настало такое время.
Однажды вечером, когда в пух и в прах разодетый как павлин Давид Риччо уютно расположился на своем высоком кресле рядом с королевой, предвкушая вкусный ужин и не менее приятное дальнейшее времяпровождение, слушая тихие звуки музыки и в приятной беседе, как вдруг открылась дверь и вошел Дарнлей. Все встали, конечно, хоть и марионеточный, но король вошел. Он
Дарнлей живот жены обхватил и крепко ее в своих объятиях держит, не позволяет ей за Риччо заступиться и стражу позвать. И Риччо, поняв, конечно, где раки зимуют и что его волокут к двери не для приятной беседы, что есть мочи вопит и хватается за ножку стола. Ну, это для вооруженных людей не препятствие. Они быстро его убрали: чах ножом, и кисть руки Риччо отлетела в сторону, а его, истекающего кровью, поволокли в соседнюю комнату. Мария Стюарт в ужасе (удивительно, как выкидыш не произошел), даже в обморок от шока упасть не в состоянии. Омертвела. Так нередко бывает с королевами, когда картина уж больно из рук вон выходящая. Дальнейшие события нам изложит великий Стефан Цвейг: «Там они, озверев, наваливаются на него. Пролитая кровь ударила им в голову. Не помня себя от ярости, они и друг другу наносят раны. Весь пол в крови. Пятьдесят с лишним ран нанесли на тело Риччо. Истерзанной грудой мяса выбросили из окна во двор труп Давида Риччо»’ [57] .
57
Там же, с. 127.
Ужасающее, злодейское убийство любовника на глазах любовницы! К тому же этой любовницей была королева и на последних месяцах беременности! Интересно, какие чувства овладевают человеком, когда на его глазах происходят подобные ужасы? Психологи, наверное, рассматривали это явление состояния человека после такого потрясения. Мы в академические дебри вникать не будем, история нам дает достаточно примеров, чтобы можно было проанализировать состояние личности в такие минуты.
Когда на глазах матери убивает себя Мессалина (воин помог воткнуть ей меч в свою грудь), она не пожелала жить. Ничего не оставалось делать Цезонии, четвертой жене Калигулы, как только желать смерти, когда на ее глазах дочь разбили о каменные стены. Цезония просила воина, занесшего над ней меч: «Вбивай глубже». Изабелла, жена английского короля Джона Безземельного, когда над своей кроватью увидела труп повешенного любовника, возненавидела мужа Дикой ненавистью. Примерно то же самое случилось и с Анной Нервиль, женой английского короля Ричарда III, когда из кожаного мешка высыпалась голова ее любовника.
Екатерина I, после того как узрела на ночном столике заспиртованную голову своего любовника Монса, перестала изменять (во всяком случае при его жизни) царю. Мария Стюарт после совершения жестокого насилия над ее любовником поступила совершенно нетипично: она, с одной стороны, замкнулась в себе, затаив месть мужу до лучших времен, с другой стороны, стала по отношению к нему приветливой и внимательной. Конечно, чтобы усыпить подозрения. Теперь-то Мария Стюарт научится играть принятую на себя роль и глубоко скрывать свои истинные чувства. «Куколка»-муж, оказывается, может быть жестоким, и с ним необходимо считаться — таков был ее вывод. И вот она, после рождения сына, надевает на себя маску покорности и даже делает вид, что она в чем-то раскаивается. И хотя по-прежнему не пускает лорда Дарнлея в свою спальню, который безотрадно каждый вечер вышагивает туда заявлять о своих законных правах, внешне относится к нему вполне по-человечески. Как мужчина он ей стал настолько противен и отвратителен, что никакой физической связи с ним она не допускает и идет даже на то, что предлагает мужу взять себе любовницу. Оскорбленный Дарнлей с негодованием отвергает это недостойное предложение. Ему другое женское тело не нужно, он кипит страстью только к ее телу. Здорово, бедный, страдал от сексуальной холодности жены, тем более что после рождения ребенка она расцвела, как роза или как женщина, которой материнство очень идет.
Сексуальное безразличие Марии Стюарт к первому и второму мужьям, абсолютная бесстрастность, когда послали на эшафот невинного юношу, из-за своей страсти к королеве спрятавшегося в ее спальне, — да полноценная ли женщина Мария Стюарт и не наделена ли она всеми признаками фригидности? Оказывается, нет. Она способна на дикую, прямо какую-то демонскую страсть к совершенно ничтожному человеку, авантюристу Босуэлу. Потом она сделает его диктатором Шотландии, потом будет жалко делить его с его женой, вымаливать чуть ли на коленях минуту свидания с ним, из-за него пойдет на преступление: согласится убить мужа Дарнлея, потом заставит его развестись с женой и сама выйдет за него замуж! С этого момента начнутся все злоключения Марии Стюарт, приведшие ее на эшафот. Босуэл — это злой дух, и трагическая личность несла за собой преступления и смерть.
До сих пор говорят, что Наполеон Бонапарт стал подвергаться злоключениям и неудачам, после того как легкомысленно подарил одной австрийской даме свою ладанку, охраняющую его от всех бед и несчастий, которая когда-то была извлечена из гробницы египетского фараона. Все несчастья Марии Стюарт начались с того самого момента, когда она встретила этого отчаянного человека, безрассудного авантюриста, из-за которого возник мятеж лордов, приведший к свержению Марии Стюарт. Она сейчас ничего ни знать, ни слышать плохого о Босуэле не желает, а все ее безрассудные действия, связанные с испепеляющей страстью к этому человеку, не поддаются ни логике, ни рассудку. Как тут не процитировать слова сексопатолога Шарля Летурна: «Весьма часто страсть приводит человека к безумию» [58] .
58
Ш. Летурно. «Физиология страсти». М., 1959, с. 193.