Великий магистр
Шрифт:
– Где Пильгрим?
– повторил он, хлопая мамлюка по щекам.
– В загородном доме, - ожил "настоящий" мамлюк.
– Я покажу вам дорогу.
– Графиня и ее сын с ним?
– спросил Агуциор.
– Естественно, - сознался Джаба.
– Говори точнее - где находится дом, - потребовал Гораджич.
Выслушав подробное описание, князь взглянул на Агуциора.
– Времени терять нельзя, - сказал он.
– Поступим так: я переоденусь в платье этого мерзавца, мы с Джаном сядем на его лошадь и поедем вперед, а вы, Рихард, поторопитесь за нами.
– Что будем делать с ним?
– Агуциор указал на помертвевшего от страха мамлюка.
– Свяжем и оставим здесь, во флигеле. Пусть слуги султана узнают, кто похитил графиню и убил бедного Бензуфа. Думаю, на этом карьера Пильгрима закончится. Как, надеюсь, и его поганая жизнь, - и князь начал переодеваться в третий раз за сутки. Через некоторое время, он и сидящий сзади Джан, мчались по указанному адресу.
Возле дома Пильгрима, за крышей которого угадывались треугольные очертания величественных пирамид, прогуливался сонный мамлюк. Увидев прикрывавшего рукавом лицо Гораджича и миниатюрную женщину на седле сзади, он удивленно присвистнул.
– Кого это ты приволок, Джаба?
– крикнул он.
– Персиянку?
– Нет, одного никудышного китайца, - ответил Гораджич, соскакивая с коня и нанося мамлюку сильнейший удар в нос.
– Тебе он не понравится, добавил он успокоившемуся охраннику.
– Пойдем в дом, Джан! Придется и тебе потрудиться, хватит кататься.
Гораджич громко забарабанил в ворота.
– Открывайте!
– заорал он.
– Сонные тетери! Это я, Джаба!
– Чего вопишь?
– послышался чей-то недовольный голос и ворота начали отворяться.
– Да тут приятель наш упал и не шевелится: может с ним что случилось?
Вышедший из дома мамлюк, посмотрел на лежащего на земле и... через секунду улегся рядышком.
Гораджич и Джан вошли в дом, оглядываясь по сторонам.
– Вырубай всех подряд, - сказал князь китайцу.
– В этом осином гнезде хороших людей нет.
– Хорошо, - согласился Джан, тотчас же выполняя его просьбу, увидев вышедшего на шум охранника. Падение его тела привлекло из спальни еще двоих мамлюков, полуодетых, но с мечами в руках. В высоком прыжке, обеими ногами Джан нанес им четкие удары в височную область. И тут, словно горох из сита, со всех сторон стали сыпаться просыпающиеся наемники, еще не сразу осознавшие - что случилось и кто на них напал? Некоторых из них Гораджич проткнул мечом, одолженным у Джабы, а остальных оставил для Джана. Он даже не стал смотреть, как китаец расправляется с ними, поспешив по лестнице вверх, на второй этаж.
В это время, в спальне Пильгрима, хозяин дома в разорванной на груди рубашке, с пылающими глазами и лицом оцарапанным ногтями Катрин, пытался овладеть графиней. Он сбил ее ударом кулака на диван и начал срывать одежду, исступленно выкрикивая проклятия в ее адрес.
– Потом я отдам тебя на растерзание своим мамлюкам!
– хрипел Пильгрим, разрывая шелковую ткань и впиваясь зубами в грудь Катрин; с всклокоченными волосами, безумным взглядом он походил на демона, неудержимого в своей страсти. Он не слышал шума внизу, как не услышал и распахнувшуюся позади дверь. Но прежде, чем князь Гораджич успел занести меч, Катрин слабеющей рукой нащупала спрятанный кинжал и вонзила его в грудь Пильгрима. Тот отпрянул, схватившись рукой за рану, и с изумлением посмотрел на пылающее лицо пленницы.
– Дрянь!
– прошептали его губы, и Пильгрим опрокинулся навзничь.
– Кажется, вы сами успели себя защитить!
– кинулся к графине Гораджич; она билась в истерике, судорожно рыдая, цепляясь за него руками.
– Нет! Нет!..
– повторяла она одно только слово.
– Успокойтесь, - ласково произнес князь, прикрывая ее обнаженные плечи своим плащом мамлюка.
– Все позади. Негодяй мертв.
Он осмотрелся в комнате, ища какой-нибудь графин с водой, но кроме вина на столике ничего не обнаружил.
– Выпейте это!
– налил он в кубок вина и протянул графине. Почти силой он заставил ее выпить.
– Ну вот, вот, хорошо!
– сказал Милан, поглаживая ее белокурую голову.
– А где ваш сын?
– Он... запер его... в соседней комнате, - с трудом произнесла графиня; зубы ее стучали о край кубка.
Гораджич поднялся, примерился к двери и, отступив шага на два, выбил ее плечом. К нему кинулся перепуганный мальчик.
– Нам нужно уходить, - сказал князь, передавая сына Катрин. Мы воспользуемся лошадьми мамлюков, найдется тут наверняка и повозка. Я последую за вами куда вы прикажете: к султану Магриба или в Иерусалим. Решайте.
– Я больше не хочу возвращаться в Алжир, - подумав немного, твердо произнесла графиня.
– Хорошо!
– радостно вспыхнули глаза Гораджича.
– Поспешим же в наш Тампль, о котором я вам уже много рассказывал. Кажется, шум внизу стих. Джан прекрасно знает свое дело!
Вслед за шагами на лестнице, дверь распахнулась и в комнату вбежали Рихард Агуциор и Джан.
– Я как всегда опоздал!
– улыбнулся Агуциор, поклонившись графине. Кто его убил?
– он кивнул на Пильгрима.
– Я, - произнес Гораджич, встретившись взглядом с Катрин.
– Наверное, мы разбудили весь квартал, - добавил он, помогая графине подняться; он укутал мальчика в одеяло и повел его к двери. Сзади, пошатываясь, шла Катрин де Монморанси.
– Я захвачу кое-какие теплые вещи!
– крикнул им вдогонку Агуциор. Открыв встроенный в стену шкаф, он не слышал, как позади него медленно поднялся Пильгрим. Мутный взгляд лже-рыцаря уставился на спину своего врага. Нагнувшись и подняв свой меч, Пильгрим ухватил его обеими руками и из последних сил вонзил его под левую лопатку Агуциора...
Милан Гораджич, спускаясь по лестнице вместе с Катрин де Монморанси и ее сыном, услышал слабый крик и звук рухнувшего тела. Выхватив меч, он бросился обратно в комнату. Прямо перед ним стоял, шатаясь, словно пьяный, Пильгрим, пытаясь вытащить меч из спины лежащего Агуциора.
– Негодяй!
– выкрикнул Гораджич и, замахнувшись, нанес страшный удар, который рассек Пильгрима почти пополам - от ключицы до живота. Весь забрызганный кровью врага. Милан склонился над мертвым Рихардом Агуциором.