Великий магистр

Стампас Октавиан

–  Что же именно?
– поинтересовался Гуго де Пейн, сдерживая рвущегося вперед коня, чей круп украшала попона, подаренная самим Бодуэном I.

–  Возможно - это пустяк, который нас не касается, - с расстановкой произнес Людвиг.
– Речь идет о князе Васильке и игумене Данииле, к которым вы, по всей видимости, испытываете дружеские чувства.

–  Да, это так, - подтвердил де Пейн.
– Коварству барона Жирара нет предела, он уже доказал это своей попыткой скомпрометировать вас. Я не сомневался, что он начнет чинить всяческие препоны миссии киевского посланника. Что же сообщил Бломберг?

–  Пожар, -

коротко отозвался граф.
– Вернее, поджог. Когда строительство православного храма в Иерусалиме будет закончено, а это произойдет не раньше весны будущего года, и когда в нем начнутся службы, церковь будет объята пламенем, и все, кто в ней в тот день будут присутствовать - сгорят заживо.

–  Это ужасное преступление, - тревожно произнес Гуго.
– Неужели барон не остановится перед людскими жертвами? Ради того лишь, чтобы отторгнуть от православия часть населения Иерусалима?

–  Пожар - вещь весьма символичная. И очень сильно бьет по воображению. Кроме того, в храме, помеченном огнем, нельзя более проводить христианских служб. Следует искать новое место, изыскивать новые средства на постройку, что вряд ли будет по силам посланцам далекой Руси.

–  Да, замыслы барона Жирара ясны. И конечно же, Бломберг не случайно поведал вам столь опасную тайну. Возможно, он даже рискует жизнью, поскольку Жирар в этом деле не одинок.

–  Я тоже так думаю, - согласился Зегенгейм.
– Но Бломберг - мой друг; к тому же, он, как и я не переносит барона Жирара, а с некоторых пор входит в высший совет Ордена иоаннитов. Вопрос в другом: имеем ли мы право вмешаться в это или лучше предоставить все Божьему Провидению? Наш Орден тамплиеров стоит на стороне католической церкви, а не православной, и, объективно говоря, замыслы барона Жирара лишь удаляют со Святой Земли наших общих соперников... Если его план будет аккуратно скорректирован - ну, чтобы обошлось без жертв... то... Впрочем...

–  Впрочем, все равно, госпитальеры ведут нечестную игру, которую наш Орден не должен ни в коем случае поддерживать, - в раздумье проговорил Гуго де Пейн. Эта похлебка сварена грязным поваром.

–  И что вы намерены сделать, чтобы улучшить ее вкус?

–  Добавить в кастрюлю кое-какие приправы, - пообещал Гуго.
– Они выехали на дорогу к Гефсиманскому саду.
– Пока же, дорогой Людвиг, прошу вас держать меня в курсе дела, и когда Бломберг вернется в Иерусалим, наведите его еще раз на нужную нам тему.

–  Хорошо!
– согласился граф.
– Кстати, мне направо, - дорога в этом месте раздваивалась, и Зегенгейм уже собрался было распрощаться с мессиром, но тот неожиданно также свернул за ним.

–  И я направо, - ответил де Пейн. Некоторое время они ехали молча, думая о своем.

–  Как жаль, что нет никаких вестей от князя Гораджича, - сказал, наконец, Гуго.
– Его рискованное пребывание в Египте начинает меня тревожить!

–  Этот человек, обошедший все земли, выйдет сухим из воды и даже из огненной купели, - успокоил его Людвиг.
– А теперь мне налево...

–  Да и мне туда же!
– сконфуженно отозвался де Пейн, следуя рядом.
– Не подумайте, ради Бога, что я навязываюсь вам в попутчики - скоро наши дороги разойдутся.

В этих словах, произнесенных случайно, прозвучал какой-то потайной смысл, и оба рыцаря уловили его, настороженно

взглянув друг на друга.

–  Надеюсь, причины для этого нет и не будет, - произнес Людвиг. Проехав еще несколько сот метров, они выбрались к оливковой роще, где уже почти не было праздно гуляющих людей, а передвигаться далее было лучше пешком. Рыцари соскочили с коней и остановились, топчась на месте, поддергивая подпругу на лошадях, оглядываясь и стряхивая с плащей невидимые пылинки, словно не желая двигаться дальше, а ожидая, кто первым потеряет терпение. Но ни Гуго де Пейн, ни Людвиг фон Зегенгейм не хотели открывать тайный смысл своего прибытия сюда. Томительная суета перед входом в оливковую рощу начинала выглядеть нелепо.

–  Ну, я пойду!
– произнес Людвиг.
– Прощайте.

–  До встречи!
– ответил Гуго, но, взяв лошадь под узды, также вошел в оливковую рощу. Тропинка вела их вверх, через небольшой холм, где брал начало ручей Кириафа.

–  Куда вы направляетесь?
– спросил Зегенгейм, оборачиваясь.

–  К гроту, - отозвался Гуго и нахмурился. Лицо графа также не выражало удовольствия от услышанного. Так они и подошли к истоку речушки, вытекавшей из обложенного белыми камнями углубления в скале. Поблизости никого не было, но трава вокруг истоптана множеством ног - каждый день желающих припасть к ледяным, чистым и целебным водам ручья было предостаточно, хотя сама площадка оказалась довольно мала. Мелизинда нарочно выбрала такое место, где с трудом могли бы разместиться два рыцаря со своими лошадьми. Гуго де Пейн зачерпнул стоящей на камне кружкой прохладную воду и сделал несколько глотков.

–  Не желаете ли?
– протянул он кружку Людвигу. Тот отрицательно покачал головой. Сорванным прутиком он постегивал себя по ноге, выражая явное нетерпение. Ситуация складывалась неприятная.

–  Вы уже утолили жажду?
– грубовато спросил граф.

–  Нет еще, - любезно ответил де Пейн и зачерпнул еще одну кружку. Здесь чудесная вода, не оторвешься, - пояснил он и начал пить маленькими глотками. Зегенгейм смотрел на него, а голубые глаза то темнели, то светлели. Время приближалось к полудню.

–  Эту воду можно пить весь день, - произнес де Пейн, поудобнее устраиваясь на камешке.
– Пожалуй, я выпью и третью кружку.

–  Не пошло бы во вред, - заметил Людвиг, отворачиваясь и прислушиваясь: не поднимается ли кто на холм? За деревьями послышались чьи-то шаги. Вскоре, между ветвей мелькнул белый мусульманский бурнус.

–  Назад!
– прорычал на незнакомца с плетеной бутылью граф Зегенгейм. Араб, увидев разъяренного рыцаря, и второго - мирно сидящего на камне, поспешно повернулся и побежал вниз, треща опавшими сучьями.

–  Вы напугали его, - произнес Гуго, попивая холодную воду.

–  Не заболейте холерой!
– предупредил Зегенгейм, не зная, как вынудить де Пейна уйти.

–  Не беспокойтесь. Страшнее любовной лихорадки ничего нет, - ответил на это де Пейн.

–  Что вы имеете в виду?

–  Ничего особенного.

–  Не могли бы вы уйти?
– прямо спросил Зегенгейм.

–  Нет, - ответил Гуго, вновь зачерпывая воду.
– Мне хорошо здесь.

–  Хорошо и плохо - часто ходят рядом, - насупившись, проговорил граф. Гуго де Пейн, уже догадавшийся обо всем, решил не продолжать более опасную игру.