Великий магистр
Шрифт:
Глава VI
"ГАРЕМ" МЕССИРА
Лилея средь чертополоха, верьте:
Смерть от любви - не выдумка моя.
Узнав, что смертью этой умер я,
Правдивость вести правдой чувства
мерьте.
Аузиас Марк
1
Кортеж византийской принцессы Анны Комнин, путешествовавшей под именем баронессы Левенкур, благополучно преодолев водную гладь Черного моря, высадился в древнем Трапезунде, а оттуда начал свой путь по торговым городам Востока, минуя Карин, Ерзинку, Севастию, Мелитену, Сие, Айас и выбрался наконец к границам Антиохии. Поездка ее шла без особых приключений, да и пятнадцать рыцарей во главе с Ренэ Алансоном зорко оберегали ее покой, готовые положить жизнь за свою госпожу. Познание жизни, считала принцесса, может проистекать двумя способами. Один - через книги, накопленные всеми предшествующими поколениями знаниями; второй - через путешествия. Обе дороги к истине были ей сладостны и приятны. Из обеих источников черпала она живительную влагу, утоляя жажду познания мира. Из Антиохии до Триполи кортеж сопровождал конный отряд латников князя Россаля, возглавляемый старым, поседевшим за два десятка прожитых в Палестине лет рыцарем - одним из многих отправившихся вслед за Годфруа Буйонским честных воинов, чьи годы просыпались, как песок сквозь пальцы, не принеся ему ни особого богатства, ни положения в обществе. Возвращаться во Францию ему уже не имело смысла, а подниматься по ступеням здесь, в Палестине, было поздно; вот и оставалось занимать незначительную должность в свите триполийского князя Россаля, да ожидать почетного погребения после очередного столкновения с турками. Старый вояка догадался, что перед ним византийская принцесса, поскольку спутать ее с кем-либо на Востоке было трудно, но, коли ей так нравилось, продолжал величать ее "баронесса Левенкур". Вместе с принцессой и Ренэ Алансоном они несколько отстали от кортежа и отряда латников, поскольку Анне Комнин захотелось вдруг собрать букет полевых цветов и сделать это непременно самой, своими руками. Они спешились, отдав поводья лошадей слуге, а принцесса начала рвать васильки, ромашки и колокольчики, продолжая беседовать со старым рыцарем. Ее интересовала и политика Палестинского государства, и его торговые связи, и нравы, царящие при дворе, и мода, и культура, и многое другое, вплоть до последних сплетен.
– Правда ли, что принцесса Мелизинда так хороша собой, как толкуют в Константинополе?
– невзначай спросила она; до нее уже дошли слухи о роли дочери Бодуэна I в освобождении графа Зегенгейма из темницы. Женская интуиция подсказывала Анне, что Мелизинду и Гуго де Пейна, возможно, связывает нечто большее, чем просто знакомство на высшем уровне.
– Не знаю, сударыня, честно говоря, я ее ни разу не видел, не довелось, - попросту отозвался старый рыцарь.
– Да и в Иерусалиме-то был всего раз пять, не больше. Но могу сказать, что дела у нас складываются не самым лучшим образом.
– А что так?
– полюбопытствовал Ренэ Алансон, неотступно следовавший за принцессой и начинающий беспокоиться, что они отошли так далеко в поле. Лошади их остались со слугой на дороге, а рыцари и латники уже скрылись за холмом.
– Снова идет война, - оживился старый вояка, которому была близка эта тема.
– На южных границах напирает молодой султан Насир, сражения там идут уже четыре месяца, и граф Танкред со своим войском еле сдерживает египтян, объединившихся с сельджуками Санджара. Кроме того, поговаривают, что Египет охвачен чумой, и если вся эта орава прорвется к нам... А наш славный король Бодуэн так увяз на востоке в стычках с султаном Малдуком и ассасинами, что едва не попал им в плен. Чудом остался жив. Да и здесь, внутри государства неспокойно... Сил мало для поддержания порядка, - добавил он, сорвав и передав принцессе рубиновый мак.
– А слышали вы о таких рыцарях, как... де Пейн или Зегенгейм? спросила Анна, принимая подарок.
– А как же!
– ответил старый солдат.
– Я хорошо знаком с человеком из их круга - бароном Бизолем де Сент-Омером, частым гостем нашего князя Россаля. Добрый воин и отменный едок паштетов! А кто же не знает об Ордене тамплиеров? Главный у них - Гуго де Пейн, магистр... или командор... уж не знаю, как его там называют. Но ведь он, кажется, убит мамлюками под Син-аль-Набром, - невзначай добавил он, нагнувшись за новым цветком. При этих словах принцесса слабо вскрикнула, не сумев сдержать своих чувств, и выронила на землю весь букет.
– Я подберу, баронесса!
– тотчас же произнес старый рыцарь и опустился на колени, подбирая цветы. Анна Комнин, смертельно побледнев, прижимала к груди ладони. Глаза ее потемнели от боли. Подойдя близко к ней, Ренэ Алансон, не слышавший последних слов рыцаря, произнес:
– Что напугало вас?
– Нет, ничего...
– сдерживая слезы, проговорила она. Вся ее душа противилась страшному известию и не принимала его. "Это неправда, - думала она.
– Не может быть, чтобы его убили. Он жив. И он ждет меня."
– Мы должны немедленно продолжить наш путь!
– твердо, овладев дыханием, сказала она.
– Распорядитесь, Ренэ, чтобы больше мы не задерживались в дороге, а ехали, как можно скорее!
– Ну, конечно!
– согласился Алансон, удивленно глядя на принцессу. Пойдемте к лошадям.
– Ваш букет?
– протянул рыцарь цветы Анне. И в это мгновение пущенная откуда-то стрела, пронзив ему шею, вышла из горла под подбородком. Старый воин рухнул перед принцессой, рассыпав букет у ее ног. Алансон выхватил меч, загораживая Анну, но было уже поздно: полдюжины человек выскочили из-за высокой травы, незаметно подкравшись со всех сторон. Через мгновение Алансон был обезоружен, а руки его связаны за спиной. К Анне Комнин приблизился моложавый человек, в рыцарских доспехах и с луком в руке, - это он выпустил стрелу в несчастного старика.
– Теперь вы мои пленники!
– поигрывая острым ножом произнес он, одновременно теребя черную курчавую бородку.
– Вас ждет ужин в моей берлоге. Прошу вас!
– и пленников бесцеремонно потащили за собой, - к выскочившей из-за холма повозке, запряженной четверкой лошадей...
Анну Комнин и Ренэ Алансона привезли в скрытую в густой чаще глинобитную хижину, рядом с которой стояло еще несколько таких же домиков. Разбойники, радуясь удаче, заперли пленников в одной из комнат с зарешеченными окнами, и их главарь насмешливо произнес:
– Не печальтесь вы так, друзья мои! Заплатите выкуп - и будете свободны. А пока подумайте о том, какую цену готовы внести за вас ваши друзья, - и громко рассмеявшись, Этьен Лабе, - а это был именно он, захлопнул дверь.
Отчаянье и растерянность, овладевшие Ренэ Алансоном не передались Анне Комнин. Смерть старого рыцаря, происшедшая на ее глазах, потрясли ее, но природная воля и хладнокровие заставили напрячь ум в поисках выхода.
– Как оказалось легко захватить в плен дочь самого василевса! насмешливо молвила она, пробуя запор на дверях.
– И кто же это сделал? Какие-то жалкие разбойники, которые должны были разбежаться прочь от ваших рыцарей!
– Но их не было с нами...
– мягко упрекнул ее Ренэ.
– Вы же сами изволили прогуляться в одиночестве по полю.
– Да, - согласилась принцесса, - я имею на это право. Но как вы будете оправдываться перед моим отцом?
– Надеюсь, мы скоро выпутаемся, - неуверенно пробормотал Ренэ. Гилмар, начальник вашей охраны, уже поднял на ноги все окрестности. Нас непременно найдут.
– Мертвыми, - подтвердила принцесса.
– Давайте уж сами подумаем, что делать?
Ренэ Алансон медленно отстегнул свой кожаный пояс и, вспоров подкладку, высыпал на стол золотые монеты.
– Может быть, этого хватит?
– в раздумье сказал он. Потом снял с шеи золотой медальон, бросив его к бизантам.
– Не глупите, - усмехнулась принцесса.
– Ваше добро и так принадлежит им. Удивляюсь, почему разбойники не забрали все это барахло сразу.
– Ну хорошо. Тогда я готов остаться в заложниках, - героически произнес Алансон, которого мысль эта, однако, привела в весьма бледное состояние духа.
– И на такой вариант разбойники вряд ли согласятся, - усомнилась Анна.
– Вы видели рожу их главаря? Он живет на этой земле как минимум лишние десять лет. Не дай Бог, если он догадается, кто вы и кто я. Выкуп за нас будет назначен не меньший, чем вся Византия и Франция впридачу.