Великий магистр
Шрифт:
Рванувшегося было к нему Зегенгейма удержал за руку Гуго де Пейн, шепнув:
– Не поддавайтесь на провокацию - пусть себе резвятся, это недоразумение скоро окончится.
– Итак, - сурово произнес король Бодуэн.
– Я повторяю свой вопрос: кем вы посланы?
Все присутствующие в зале, в особенности Адель и Мелизинда, с тревогой наблюдали за этой сценой.
– Мардинским султаном Артуком, - нагло ответил Гуго де Пейн и наклонил голову.
– А также сивасским эмиром Данишмендом, - подтвердил Зегенгейм, охотно поддержав товарища.
Не ожидавший такого скорого признания Бодуэн, несколько растерялся. Он дотронулся до своей угольной бороды и как можно суровее произнес:
– В таком случае, по законам Иерусалимского королевства, вам грозит смерть. Агуциор!
– крикнул он дежурившему у дверей офицеру: - арестуйте этих людей!
– Пусть попробует!
– грозно предупредил Людвиг фон Зегенгейм, обнажая свой длинный, тяжелый меч В воздухе запахло кровью. А Гуго де Пейн отступил к открытому окну, и, увидев внизу своих скучающих рыцарей, крикнул:
– Бизоль! Нас тут собираются арестовать, а потом повесить. Будьте начеку - сейчас мы к вам спустимся.
Шутка ли это была иерусалимского короля или нет, но болтаться с веревкой на шее ни ему, ни его товарищу не хотелось. Шестеро стражников во главе с рыцарем Агуциором, который лениво и неохотно отдавал приказы, начали наступать на Гуго и Людвига, вставших в оборону и выставивших вперед свои мечи. Фуше Шартрский бросился между ними, желая остановить сечу, но его ухватил за руку и оттащил в сторонку Лион Танкред. Адель и Мелизинда поспешно спрятались за трон своего супруга и отца. А брат короля Евстафий, привыкший к подобным зрелищам и не одобрявший их, спокойно уселся на освободившееся женщинами место. Лишь пятнистый дог громко и оглушительно залаял на обнаживших мечи рыцарей. Стражники напали первыми, но после ловкого, синхронного маневра рыцарей, у четверых из них алебарды оказались выбитыми из рук, а Гуго и Людвиг очутились за их спинами. Рыцари подождали, пока стражники подберут свое оружие, и продолжили схватку, приняв на себя каждый по три человека.
– Ваше величество! Простите, что мы деремся в вашем присутствии, крикнул де Пейн, отражая удары.
– Но другого способа доказать, что мы те, за кого себя выдаем, я не вижу.
– Граф Танкред!
– продолжил его мысль Людвиг фон Зегенгейм.
– Помните, именно этим ударом я сразил сарацинского князя Нияза, возле Антиохии, когда вы бились в трех метрах от меня?
– и искусным выпадом он сбил шлем-блюдце с головы одного из стражников.
– Правда, сейчас я взял чуть выше.
В зале стоял звон и грохот, а все рыцари, и сам Бодуэн, с удовольствием наблюдали за поединком.
– Сеньор!
– обратился Гуго де Пейн к офицеру, который, хотя и вынул меч, но не принимал участия в схватке.
– Мне послышалось, что вас зовут Агуциор? Не ваш ли замок расположен близ Ульма, а отец почтенный Курт Агуциор?
– вновь, выбитые алебарды посыпались из рук противников Гуго и Людвига.
– Да-да, именно так!
– взволнованно отозвался офицер, и лицо его оживилось.
– Ну так я должен передать вам привет от него - сильно скучает и грустит о сыне. У него там были маленькие неприятности, но они благополучно разрешились. Мы как-нибудь поболтаем, если нас прежде не повесят.
– Ну все, все, хватит!
– выкрикнул вдруг король Бодуэн. Он поднялся с трона и направился к сражающимся, которые тотчас же опустили мечи и алебарды - Это не арест, а какое-то... избиение младенцев. Я отправлю вас на границу с Египтом!
– грозно пообещал он стражникам.
– А вас - прошу извинить за невольное испытание. Война, видите ли... Повсюду идет война.
Он притянул к себе за руки Гуго де Пейна и Людвига фон Зегенгейма.
– Конечно, граф Шампанский описал мне вас так, как надо. Да вы и не нуждаетесь ни в каких рекомендациях. Приветствую вас в моем королевстве, славные рыцари!
Подошедший граф Танкред смущенно протянул Зегенгейму свою руку.
– Надеюсь, вы не держите на меня зла?
– криво улыбнулся он.
– У нас тут порою бывает отчаянная скука. Вот и стараемся как-то оживить мертвую тишь.
– Наш общий друг, - кстати он здесь, внизу, - Роже де Мондидье, по этому поводу сказал бы: кто старое помянет - тому глаз вон, - усмехнулся Людвиг.
– И его единственное око всё также устремлено только в будущее? поинтересовался Танкред.
– А какую лестницу в будущее привезли вы к нам сюда, в Иерусалим?
– Цель вашего приезда мне известна из послания графа Шампанского, ответил за рыцарей король Бодуэн.
– и я поддерживаю ее. Более того: я просто рассчитываю на ваше оружие. О дальнейших планах, мы поговорим позднее, когда вы отдохнете с дороги и немного освоитесь. Я выбрал для вашего пребывания место, которое наверняка понравится. Это будет и вашей резиденцией, и домом, и... чем угодно. А пока ознакомьтесь с моим братом, супругой и дочерью Мелизиндой.
Черноволосая, двадцатилетняя красавица, во время всего разговора не отрывавшая взгляд от лица Гуго де Пейна, чуть поспешнее, чем следовало бы, приблизить к рыцарям...
Король Бодуэн отдал прибывшим воинам левую часть своего дворца, то крыло, построенное на фундаменте древнего Храма Соломона, где в более поздние времена стояла арабская мечеть Аль-Акса, а раньше находились гигантские соломоновы конюшни, содержащие до двух тысяч лошадей. В общем-то, это было никак не обустроенное и запущенное место, хотя дырявые и протекающие своды поддерживали целых двести восемьдесят лепных колонн. Андре де Монбар, цокая языком, тотчас же принялся намечать план реконструкции. Огромная площадь, где разместились рыцари, их оруженосцы и слуги, позволяла бы вместить и еще добрых пять сотен людей. Гуго де Пейн и Людвиг фон Зегенгейм остались довольны резиденцией; маркиз де Сетина был на седьмом небе от счастья, приблизившись к своей сокровенной мечте; графа Норфолка несколько покоробило отсутствие удобств; Виченцо Тропези был бы рад находиться вместе со своей Алессандрой хоть в шалаше; а Роже де Мондидье и князю Гораджичу было вообще все равно, где спать - пусть бы и под открытым небом. Лишь Бизоль де Сент-Омер, узнав, где их разместили, недовольно ворчал:
– Надо же! Нас поселили в бывших конюшнях!
– Но зато это конюшни самого царя Соломона!
– утешал его маркиз де Сетина.
– И - кто знает - не бродит ли здесь по ночам его дух, охраняя неведомые нам тайны?..
3
Дворец иерусалимского короля Бодуэна I и Храм царя Соломона (вернее то, что от него осталось) располагались на северо-востоке Святого Города, примыкая притвором к Золотым воротам, через которые уходил спуск к Гефсиманскому саду и Елеонской горе в долине Кедрона, Там начинался путь в Иерихон, к реке Иордан и Мертвому морю. Бывшие конюшни царя Соломона отделяла западная стена Храма от построенного римлянами Форума и более позднего аббатства Сен-Мари-лез-Альман. Еще два аббатства Сен-Мари-де-Латен и Сен-Мари-ле-Гранд находились чуть севернее, возле главной церкви Гроба Господня. Если же пойти еще дальше на север, по каменистым улицам Иерусалима, дивясь причудливым зданиям, соединенным между собой карнизами, лестницами, куполами, мимо крепости Антония и незаделанного до сих пор пролома в крепостной стене, через который ворвались в город рыцари Годфруа Буйонского, мимо страшного лепрозория - обиталища пораженных проказой несчастных, то впереди чуть видна была мучительная и горестная для каждого христианина Голгофа, на которую поднимался в своем последнем земном пути Спаситель человеческого рода... Каждый камень в Иерусалиме напоминал о Христе, и о тех библейских пророках, что жили здесь и оставили свой след. Сколько слез и крови пролито в этих местах, сколько мудрых и спасительных слов упало на благодатную почву! Но сколь много душ уловлено и слугами князя мира сего и им самим - отцом лжи и тьмы, ангелом смерти, человекоубийцей и вором жизни - дьяволом. Сказано ведь Иисусом: "Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели!". И еще добавлено им, что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима... Южнее Голгофы виднелась Башня Давида, а за ней - Дворец Ирода, а на самом юге города находилась знаменитая Купальня Силоам и железные ворота Сиона, через которые уходила дорога на Вифлеем по Енномовой долине. Возле этой брусчатой дороги высилась скала Сион, где Годфруа Буйонским было основано аббатство Нотр-Дам-де-Сион, и где когда-то размещалась древняя трапезная и могила иудейского царя Давида, отца Соломона. Аббатство, возглавляемое приором Арнальдусом, было сооружено столь поспешно, что вызвало удивление многих и многих. Почему оно приняло имя горы, на которой взросло? Связано ли оно каким-то образом с Сионской Общиной? Что за Орден создан капитулом каноников-августинцев и кто является его Великим магистром? Непреложным было только одно: именно отсюда началась королевская традиция католических монархов Иерусалима, основу которой заложил герцог Нижней Лотарингии Годфруа Буйонский, чье воцарение в Святом Городе походило на возвращение истинного наследника мирового престола.