Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
мощью, а потом опять походил на увядшую иву.
– Дворец здесь.
– Где, здесь? В Карапухе?
Тулай устало кивнул:
– На этом самом месте. Он перешел… в другую картину.
Увидев недоуменный взгляд Авенира, пояснил:
– Есть мир живых, есть мир мертвых. Есть мир магии. Есть еще много других
миров. Мы, хунны, верим, что это лишь картины. Высший увидел полотна, созданные Мардуком, забрал себе одно из них и создал человека, закрасив то, что
было.
себя – потому каждый из нас имеет высшую природу, душу. Мардук вложил многое
в первое творение, грубое, неоформленное. И хоть Высший перекрасил картину, первый слой остался. В нас – джунгарах, хуннах и ниятах живет желание убивать.
Других картин много. По сути, смерть – то, чего мы так боимся – лишь переход в
другую картину. Кто-то может переходить в них по желанию. Легенды говорят о
существовании переходов – вайгаров. Мы верим в то, что и время в разных
картинах нарисовано по-разному.
Авенир опешил:
– И много таких… картин?
Тулай пожал плечами:
– Боги знают. Некоторые рисуют своё, кто-то перекрашивает чужое. Все они
хотят внести что-то свое в первую картину… в наш мир. И люди вносят, все-таки
обитатели этого мира.
Хунн пожал плечами:
– Легенды, но хочется думать, что правдивая.
Волхв кинул взор на святичей. Кто-то шушукался, кто-то искал в ноздре
золотую монету, один остервенело чесал затылок . Самые деловитые разошлись
ставить палатки, да жарить припасенных коз. Не мужицкое это дело – в богах
разбираться. Надо конечно, знать пятерых, шестерых, которые для крестьянской
жизни важнее – и ладно.
– Как их в наш мир перетянуть? Обратно?
Тулай присел, взор затуманился. Пальцы чертили знакомые фигуры, в
Академии что-то подобное было. Когда-то давно, будто во сне. «Надо будет
покопаться в памяти, чай больше двух лет после побега прошло».
– Все, начертал. Знак для открытия перехода. Твоя сила вытянет их на этот
пустырь, заклинание подскажу.
– Под вечер вызовем.
Хунн удивленно посмотрел на юношу:
– Почему под вечер?
– Вечером природа отдыхает после дневных трудов, а значит можно больше
сил от нее приобресть. И еще Ягоду с Евлампией надобно кликнуть, их силы
пригодятся.
Глава 16. Жертва
Взошла луна, стрекотали кузнечики, изредка ухали совы. «Словно и не чуют
людских смертей». В Дольснее города перетекали в лес, крупных зданий было
немного, а если и встречались – стояли особо, угрюмые, кряжистые, свирепые. По
краю пустыря разожгли костры, Бидын подготовил
ядром – одна лучинка и огненный шар ударит в дворец. Авенир взял к пустырю
небольшой отряд, среди избранных были Корво и Ягода. Девице предстояло
обеспечивать тылы, следить, чтобы никакие чужие чары и волхвования не
отвлекали Нира от колдовства. Тулай шел с ними – сияние луны и уродливые
пляшущие тени костров делали и без того бледного хунна похожим на мертвеца.
Перевязанный с ног до головы Сивуш рвался идти с волхвом, но Авенир намертво
отсек – богатырь и без магии скоро в другой мир отправится.
Произнесли заклинание. Воздух над выжженной землей накалился, загустел.
Парень чувствовал, как греет лазурит в налобной повязке, свечение приятно
заливало глаза. В сумерках проявлялся силуэт здания, контуры становились четче.
Взору святичей предстало капище Линтша.
Авенир, не сводя глаз, спросил Тулая:
– Почему ритуал прошел так тихо?
– Дворец всегда здесь стоял, никуда переносить не надо было. Так, замазку с
картины отлупили. Настоящая магия всегда без шума, треска и выступлений.
Фиглярство – для начинающих.
Невысокое, в четыре людских роста, серое здание походило на скит великана.
Стены из камня грубой отделки, в рогах и трещинах, у входа присели две
массивные колонны, сдавленные огромной поперечиной. Внутри возвышалась
плотно сбитая дверь – красное дерево пропитанно вином и опаленно огнем, крепче
железа и долговечнее камня. По бокам дворца мерцали сферы, пламя в них
медленно перекатывалось, выплевывая в сгущавшиеся сумерки тусклые лучи
света. Юноше приметил узенькие черные окошки – бойницы.
– Тишина настораживает, – молвил Авенир.
Глаза изучали строение, искали ловушки, наконечники стрел, уши пытались
уловить хотя бы малейший звук по ту сторону ограды – все усилия тщетно
разбивались о безмолвную преграду.
– Им незачем стража.
Тулай иногда постанывал, придерживая бок рукой, прикладывался к меху с
настойкой. Акудник сбрасывал все на поганые ягоды, которыми хунн отравился в
походе.
– Никто в Дольснеях не мог противостать огнегради, да еще и иссушить ее до
самого корня. Земли крестьян окружены болотами и холодом, за сотни лет никто не
нападал – странно, что джунгары добрались. А уж вытянуть из небытия – как
помыслить – даже на ум никому не приходило.
– И вот пришло.
Волхв обернулся к святичам.
– Всем быть наготове. Костры разжечь, онагр зарядить. Тараны тоже