"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Женщина вдруг, на мгновение, закрыла глаза и подумала: «Конечно. И будет гореть камин, и я буду сидеть с вязанием, а дети — делать уроки. А он будет рядом, всегда, так, что можно будет взять его руку, и даже просто молчать, — но вместе».
Дэниел, будто услышав ее, проговорил: «Да, Мария, так и будет». Он внезапно рассмеялся:
«Только мы еще Куэрво с собой заберем, помните его?»
— А как же, — лукаво ответила женщина. «Я даже знаю, куда мы его клетку поставим».
Дэниел посмотрел на прядь золотистых волос, что выбивалась из-под чепца, и подумал: «А ведь когда-то, даст Бог, и место для колыбели искать будем. Как хорошо, что я решился, как хорошо».
— Давайте, — сказал он вслух, весело, — я вам про своих мальчиков расскажу. Там уже нового учителя взяли, тоже нашего, из компании, капитана в отставке, но я им обещал, что, как в Лондоне буду, — прокачу их по Темзе. Поедете с нами?
— Обязательно, милый, — вдруг сказала Мария, и еще раз повторила: «Обязательно».
Стивен выглянул в окно и вздохнул: «Уже и не видно их, за угол завернули. Ты такая счастливая, Тео, у тебя теперь мама будет». Мальчик присел на подоконник и Тео робко спросила: «А ты бабушку мою совсем не помнишь? Ну, маму свою».
— Помню, но я тогда еще совсем малыш был — как она умерла, — Стивен поднялся и, скинув камзол, засучив рукава рубашки, сказал: «Давай-ка, мышка, накрывать на стол, дедушку Мэтью не надо голодным держать, да и папу моего — тоже».
— И как ты всему научился? — восхитилась Тео — мальчик ловко расставлял тарелки на столе.
Стивен рассмеялся: «Мы же с папой все время вдвоем, так что я все могу. Папа говорит, что мужчина должен уметь обходиться без слуг».
— Пойдем, мышка, — позвал ее мальчик. — я суп принесу, а ты хлеб нарежешь.
— А ты расскажешь мне еще о Марокко? — спросила девочка, берясь за нож.
— Конечно, — успел ответить Стивен, и в дверях раздался веселый голос Волка: «А вот и мы, очень голодные!»
На круглом столе орехового дерева горели свечи. Матвей, с колодой карт в руках, прошел к окну, что выходило в маленький, ухоженный сад, и выглянув наружу, строго сказал: «Марья, шаль надень, холодно уже».
— Да не холодно, батюшка, — Марфа услышала счастливый голос женщины и улыбнулась.
— С вами двоими лучше играть и не садиться, — проворчал Матвей, тасуя колоду. «Говорил я с твоим Данилой Михайловичем, — он взглянул на Волка.
Тот молчал, поглаживая белокурую бородку, разглядывая свои карты.
— Сказал ему, — Матвей отпил вина, — может, у кого-нибудь детей с десяток человек, а Марья у меня — одна. Дитя седых волос, как от Писания сказано. Посему если вздумает он ее обижать…
— Данила на нее надышаться не может, — примирительно сказала Марфа, выкладывая карту.
«За ним, что за отцом его — как за стеной каменной, не волнуйся, Матвей».
Волк хмыкнул и, сделав свой ход, сказал: «Спасибо, Марфа Федоровна. А еще от Писания сказано: «Оставь всякий человек отца своего и мать свою, и прилепись к жене своей». И Данила у меня такой же, Матвей Федорович, это ведь жена, Богом данная, кровь и плоть твоя, как ее обижать можно?»
— А ты — то сам? — зорко глянул на него Матвей. «Я-то Писание наизусть знаю, сказано «Нехорошо человеку быть одному». Сосватай ему кого-нибудь, Марфа».
— Так все замужем, — женщина добавила себе карт. «Полли второго мальчика родила, в августе, Джеймсом крестили, в честь его величества».
— Я смотрю, — Матвей тихо расхохотался, — в Шотландии и вправду — нечем заняться.
— Кстати, — Марфа потянулась за бархатным мешочком, что висел на ручке кресла, — держи.
Личное приглашение тебе от его величества, вы как раз к ноябрю уже в Лондоне будете.
Матвей распечатал конверт и чуть присвистнул: «И во дворце уже его пьесы играют!
Молодец мой друг Шекспир, ничего не скажешь. «Буря», — он потер бородку. «Новая, какая-то».
— Этого года, — ответила Марфа. «Как Питер из Индии вернулся, нас тоже приглашали, ну да там его старую комедию представляли, из итальянской жизни, «Укрощение строптивой».
Очень хорошая».
— Эту я видел, в Лондоне еще. А у вас Михайло Данилович, театра нет, — грустно сказал Матвей, — только читать и остается.
— Читать тоже хорошо, — Волк выложил свои карты и рассмеялся: «Кажется, все».
Матвей взглянул на стол. Зевнув, перекрестив рот, он добавил: «Говорил же я — проиграю.
Ну ладно, пора и спать, а то завтра с утра домик надо в порядок привести, что я им снял. Тут рядом, на побережье. Неделю там побудут, и вернутся».
— Карету заказать надо, — озабоченно сказала Марфа. «Ну, для Марии и Дэниела, после венчания, чтобы они туда поехали, на море».
Матвей сладко потянулся: «Тут четверть часа пешком, это же не Лондон, не забывай».
— Вы идите, — Волк улыбнулся, — я еще немного посижу в кабинете вашем, Матвей Федорович, поработаю.
Матвей только неодобрительно покрутил головой, но, ничего не сказав — закрыл дверь.
Волк присел у камина, и, поворошив дрова кочергой, взглянул на золотистое, горячее пламя.
Снизу, из сада, донесся легкий смех и голос сына: «Ну вот, счастье мое, а участок для дома я хороший купил, большой, там и для конюшен места хватит. И землю для плантации купил, будем табак сажать, это очень выгодно».
Мария что-то тихо ответила — Волк не расслышал, только увидел, как они сидят на скамейке — держась за руки, голова женщины лежала на плече Дэниела и она улыбалась.
Он закрыл окно и, вернувшись к столу, посмотрев на аккуратно разложенные бумаги, чуть вздохнул: «Да что уж тут, Михайло Данилович. Трое внуков у тебя, сын еще маленький — не думай об этом. Был один, и один останешься. Но как тоскливо, Господи. Хоть бы за руку кого-то взять».
Он окунул перо в чернильницу, и, подвинув к себе чистые листы бумаги, разложив вокруг документы, начал писать — изящным, тонким почерком: «Колония Квебек, основанная Сэмуэлем де Шампленом в 1608 году, сейчас насчитывает более ста поселенцев. Что касается дальнейших планов французов, то….»