"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Федор схватил с мраморной скамейки палочку и что-то начертил на песке. "Птица, — подумал он. "Я же видел эти чертежи синьора да Винчи. Летательная машина должна быть с крыльями, как же иначе?"
— Птичка! — радостно сказала проснувшаяся Элизабет. Федор отогнал от чертежа голубя. Марта с интересом всмотрелась в линии и встала: "Иди, поработай, по глазам видно — придумал что-то. И в Марокко, — она подхватила дочь, — не лезь на рожон, пожалуйста. Твой брат там руку потерял, а ты уж — убереги свою голову, — Марта коротко улыбнулась.
За ними раздался стук копыт. Тедд, ловко спрыгнул на землю: "Мама, а мне выпишут паспорт? Я ведь американец".
— Тебе шесть лет, — рассмеялась Марта, — ты пока в моем паспорте указан, и Элизабет — тоже. Будет тебе восемнадцать — получишь собственный.
— Когда мне будет восемнадцать, — серьезно сказал Теодор, подняв лазоревые глаза, — Дэниел отвезет меня в Виргинию. Мы с ним освободим всех рабов, да, мама?
— Конечно, — Марта улыбнулась и велела: "Пойди, отведи Белку на конюшню, мы тебя будем ждать у входа".
— Я, кстати, саблю с собой беру в Марокко, — небрежно сказал Федор, когда они уже подходили к кованой решетке парка.
— Это еще зачем? — Марта свернула зонтик и стянула его шелковым шнурком. "Хотя ты же говорил — эта девушка, Изабелла, видела ее, еще, когда твой брат моряком был. Может, и узнает, вдруг вы с ней встретитесь".
— Встретимся, — мрачно повторил Федор, беря за ладошку маленького Теодора. "Там же еще хуже, чем в Иерусалиме, там женщин и не увидишь вовсе. Этой Изабелле следующим годом двадцать семь будет. Она, наверное, если не умерла — в гареме у кого-нибудь, и пятеро детей у нее. Где мне ее там искать? Но все равно — надо, — он вскинул голову и весело сказал: "Пойдем, провожу вас до этого отеля Йорк. Там ведь и мирное соглашение подписывали?"
Марта усмехнулась: "Подписали, только все еще обсуждают дополнительные статьи. Но сегодня там англичан не будет, раз Франклин нам паспорта выдает".
Тедди поскакал на одной ноге. Когда они уже перешли Новый Мост, и свернули на рю Жакоб, сын спросил: "А что значит — поверенный в делах? Это Дэниел теперь так называется, он мне говорил, — объяснил мальчик.
— Это значит, что твой старший брат будет замещать мистера Франклина, или других опытных дипломатов, когда они в отъезде, — Марта погладила каштановую голову: "Беги, Дэниел нас встречает".
Мужчины пожали друг другу руки. Федор смешливо спросил: "Может, и мне паспорт выпишете, раз сегодня день такой? Французский у меня уже есть…"
— Переедешь в Америку, — Дэниел развел руками, — будем только рады.
Над портиком отеля Йорк развевался флаг. Дэниел вспомнил яркое солнце оттепели, ветер с моря, и то, как они с Мирьям вешали флажок в его каморке. "Хаима нет уже, — вздохнул он, — Меир, как и хотел, финансами занимается, а Мирьям…, ну что ж, пусть она будет счастлива со своим британцем. Уже и ребенок у них родился, и детей Кинтейла они приютили".
В большом зале были рядами расставлены золоченые стулья. "Много нас тут, — поняла Марта. Она пробралась к Тео и Жанне: "Робер и Франсуа, я видела, по улице прогуливаются, на всякий случай".
— Так красиво, — восторженно сказала Жанна, оглядывая убранный знаменами зал. "Не то, что у нас — получаешь паспорт в пыльной каморке, где пахнет чернилами".
Франклин взошел на трибуну, и, улыбнувшись, оправил тесный воротник сюртука: "Правительство Соединенных Штатов Америки, и я, как представитель нашей страны во Франции, сегодня выдаем паспорта нашим соотечественникам в Париже. Вот, — посол показал лист бумаги, — новая печать нашего государства, утвержденная Конгрессом осенью прошлого года. Поздравляю вас, и, — он пошарил по трибуне, ища очки, — подходите, пожалуйста, согласно списку".
Франклин внезапно рассмеялся и поднял глаза:
— Так получилось, что первый паспорт мы выдаем мисс Тео Бенджамин — гордости французского театра, которая, господа, на самом деле — родилась в Виргинии! — посол подмигнул Тео. Та, поднявшись, услышала аплодисменты:
— Неужели это я? Я, деревенская девчонка, бывшая рабыня…, Господи, до сих пор не верю. Как мне их всех благодарить, — Марту, Мирьям, Дэниела, Меира?
Она почувствовала, как Жанна нежно пожимает ей руку. Высоко подняв голову, женщина пошла к трибуне.
Уже взяв свой паспорт, Тео повернулась к залу: "На следующей неделе мы с миссис Мартой Холланд устраиваем в ее салоне обед в честь Дня Благодарения, господа. Будет индейка и тыквенный пирог. После обеда мы приглашаем вас на концерт, весь сбор от которого пойдет в пользу вдов и сирот солдат Континентальной Армии!"
В зале отчаянно захлопали. Жанна, наклонившись, удивленно спросила: "А почему она тебя не назвала герцогиней?"
— В Америке нет титулов — тонкие, красивые губы улыбнулись. Марта, дождавшись своей очереди — поднялась.
— Покажи! — потребовал Теодор, когда она вернулась на место. "Миссис Марта Холланд, двадцати трех лет, волосы рыжие, глаза зеленые, рост — пять футов один дюйм, — прочел он. "Родилась 15 марта 1760 года, Квебек. Проживает: Париж, рю Мобийон, 5, второй этаж. Дети — Теодор Бенджамин-Вулф, шести лет, и Элизабет Холланд, двух лет. Замужем".
Теодор погладил красивую печать с орлом и по складам прошептал: "E pluribus unum".
— Из многих — получается одно, — вспомнил мальчик.
— Это из Цицерона, мне папа говорил. Как интересно, — он вернул матери паспорт и привалился к ее боку, — брат у меня дипломат, сестра — актриса. Был еще брат, но он умер, на кладбище Мадлен его могила, и еще одна сестра, — Теодор посмотрел на белокурый затылок спящей Элизабет, — хотя она еще маленькая. А я кем буду? Юристом, — твердо сказал себе он. "Мне же Констанца рассказывала, как Дэниел освободил человека из рабства. Это правильно, я тоже так хочу".
— О чем задумался, сладкий? — мать поцеловала его в лоб.
— Буду адвокатом, — твердо сказал Теодор. Глядя на американский флаг, мальчик добавил про себя: "Там, в моей стране".
Двор резиденции Марии-Антуанетты в Булонском лесу был запружен придворными.
— Боже, какая смелость, — томно сказала какая-то дама, глядя на плетеную корзину воздушного шара. Он колыхался на легком ветру — огромный, яркого, синего цвета, расписанный золотыми цветами лилии и солнцами с лицом короля Людовика. Она наклонилась к подруге и тихо заметила: "Мадам Габриэль желчью исходит, конечно. Месье Корнель смотрит только на одну женщину".