"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Теодор потерся щекой о ее руку: "Маленькая Мария-Тереза болеет. Жалко, она не увидит воздушный шар".
— Ты ей расскажешь, — успокоила сына Марта: "Он же всего на год старше первой дочери короля, дети подружились".
— Вот и наши утята, — Мария-Антуанетта раскрыла объятья. Два белокурых ребенка, оба в шелковых платьицах — темно-синем, и темно-зеленом, держась за руки, вошли в зал.
— Хочу с Элизой! — капризно сказал наследник французского трона, не отпуская руку девочки. "Только с ней!"
— Надо поздороваться с мамой, — рассудительно заметила леди Элизабет. "И тебе тоже, Луи".
Марта вдохнула сладкий, детский запах. Взяв дочь на руки, она поцеловала белокурые кудри. "И вправду, глазки — как изумруды, в меня, — подумала она".
Тео взяла за руку Теодора. Мальчик, потянув ее на балкон, восторженно заметил: "Там будет горячий воздух, как у братьев Монгольфье, в Лионе! Только у них был пустой шар, а тут, в корзине — животные. Пойдемте, тетя Тео!"
Женщина сжала детскую ладошку: "Ребенок…, Нет, я не могу просить Жанну о таком, и сама — не могу уходить из театра, карьера в самом расцвете. Надо ждать. А как бы хотелось, — она вышла на балкон. Граф д’Артуа, повернувшись, глядя на нее, подавил болезненный вздох: "Сейчас будут рубить канаты".
Марта посмотрела вниз — холщовый, расписанный яркими красками, — голубой и золотой, — шар колыхался под легким ветром. Овца блеяла в плетеной корзине, от жаровни, где горели угли, шел легкий дым.
Толпа ахнула — король поднялся на затянутую шелком трибуну, что была построена перед Версальским дворцом, и махнул рукой.
— Месье Корнель и месье де Розье уже на лошадях, — сказала королева. "Смотри, Луи, там папа".
Дофин захлопал в ладоши — шар медленно поднимался в ярко-синее, чистое, осеннее небо. "Они сейчас поедут вслед за шаром, — сказала Марта дочери, — будут ждать, пока он опустится на землю".
— Овечку жалко, — скривила губки Элизабет. Старший брат уверенно ответил: "Не хнычь, ничего с твоей овечкой не случится".
— Как красиво, — подумала Марта, следя глазами за полетом. "На полторы тысячи футов он поднимется, Теодор говорил".
Дул легкий, еще теплый ветер, шелестели осенние листья. Королева ахнула: "Смотрите, над парком!"
Шар мягко спланировал куда-то за верхушки деревьев. Собравшиеся во дворе зааплодировали, и вскоре на дорожке показались всадники с едущей вслед за ними телегой.
Федор обернулся и подмигнул Пилатру де Розье: "Вот сейчас, Жан-Франсуа, мы у него и попросим разрешения на следующий полет".
Инженер хмуро посмотрел на телегу с животными: "Он велел посадить в корзину тех, кто приговорен к смертной казни, ты же сам слышал".
— А сядем — мы, — Федор спешился и потрепал овцу по голове. "Теперь тебя не зарежут, — усмехнулся он, и, увидел, как король, сопровождаемый свитой, идет к ним.
— Все животные в полном порядке, ваше величество, — весело сказал мужчина. "Восемь минут полета, расстояние — две мили. Надо готовить еще один".
Людовик внезапно, широко улыбнулся: "Хитрый вы человек, месье Корнель. У меня для вас есть кое-какие новости, поговорим перед ужином. А пока, — он поднял красивую голову, — король был много ниже, — конечно, занимайтесь своим делом. Надеюсь, вы меня пригласите на демонстрацию".
— Ваше величество, — они оба поклонились. Людовик, уже было, повернулся, но, усмехнувшись, добавил: "Не забудьте получить свои награды, господа. А те, кто первыми оторвался от земли — доживут свой век на ферме ее Величества, в Булонском лесу".
Теодор посмотрел вслед стройной, в синем, шитом серебром бархате, спине короля, и пробормотал: "Интересно, что там за новости?".
В кабинете приятно пахло лавандой. Король, подняв глаза от каких-то бумаг, ласково улыбнулся: "Я вас надолго не задержу, месье Корнель. Я и сам хочу послушать музыку. Мадемуазель Бенджаман и ее светлость герцогиня Экзетер отлично играют".
Федор прислушался к звукам фортепиано и вопросительно посмотрел на короля. Тот вытащил из папки испанской кожи какое-то письмо, и подвинул его Федору: "Вот, читайте".
Тот пробежал глазами бумагу: "Отлично. Дэниелу сказали, что моя кузина умерла. Вот сейчас съезжу и сам все проверю, на месте".
— Его величество султан Марокко, — Людовик сложил изящные пальцы и покачал ими туда-сюда, — большой друг нашей страны, и просвещенный человек. Он читал вашу книгу, и видите, — король кивнул на бумагу, — у него в пустыне нашли какие-то месторождения, драгоценных металлов. Он просит, — Людовик поискал слово, — у меня помощи. Но вы, конечно, можете не ехать, все, же это Африка…
— Ну и что? — удивился Федор, возвращая письмо. Он поправил масонскую булавку на лацкане сюртука, и рассмеялся: "Рудники есть рудники, ваше величество. Думаю, меня отпустят. Хотя, конечно, — он развел руками, — горная школа, которую мы открываем, с вашего одобрения — совсем новое предприятие, не хотелось бы его бросать в самом начале".
— Я напишу султану, — Людовик положил ладонь на папку, — что вы приедете через год, месье Корнель. Тем более, я слышал, у вас новая книга выходит.
— К Рождеству, мы с месье Лавуазье готовим сборник статей о газах, — кивнул Федор и велел себе: "Вот сейчас".
— Ваше величество, — он вскинул голубые глаза, — мы с месье де Розье и маркизом д’Арландом просим вашего разрешения подняться в воздух при следующем полете.
— Авантюризм, — холодно отозвался Людовик, — не красит ученого, месье Корнель. Я не могу позволить вам погибнуть.
— Никакого авантюризма, — твердо проговорил Федор. "Ваше величество, неужели первыми воздухоплавателями станет какая-то шваль из тюрьмы Сен-Лазар? Там, — он указал на лепной потолок комнаты, — должны быть ученые, инженеры…"