"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Энрикес бросил им крошек, и, развернувшись, пошел через мост на ту сторону канала.
Белла сидела в большом кресле, поджав под себя ноги, наблюдая за тем, как Мирьям разбирает сундуки.
— Бабушка сказала, что, пока у меня волосы не отрастут, лучше в мужском ходить, — девушка глядела на шелковые платья Марфы, что сестра аккуратно развешивала в большом гардеробе. «Мирьям, а ты помнишь папу? — Белла накрутила на палец каштановую прядь. «И братьев наших?»
— Конечно, — сестра присела на пол, и положила укрытую беретом голову Белле на колени.
«Папа был очень, очень добрый, и никогда меня не ругал. Он со мной занимался, учил читать и писать, на лодке катал, — Мирьям хихикнула, — у меня тогда морская болезнь была, ну, да сейчас прошла уже. И Ник тоже — всегда со мной возился, мы воздушного змея запускали, и когда мама умирала, Ник со мной сидел».
— А Майкл? — тихо спросила Белла. «Мне Дэниел сказал, что они с Ником поссорились, ну там, в Новом Свете, и Майкл Николаса ранил. А потом отравился. Из-за чего?
— Не знаю, — Мирьям помолчала. «Я Майкла в детстве не видела, да и потом, — она взяла руку сестры, — тоже. У тебя кольца красивые, — улыбнулась Мирьям.
— Только два и осталось, — вздохнула Белла. «Остальное все этот Питер Лав себе забрал.
Бабушка сказала, что мы с тобой очень богатые, доли Николаса и Майкла тоже нам отошли.
Только надо замуж и чтобы дети родились, — девушка грустно посмотрела в окно.
— Вот сейчас Хосе приедет, — про себя усмехнулась Мирьям, перебирая пальцы сестры, — и займемся. Травы я с зимы уже не пью, так что все у нас получится.
— Ну и выйдешь, — сказала Мирьям вслух, — встретишь того, кто тебе по сердцу придется, и — выйдешь. Ты подожди, — сестра нежно улыбнулась, — я вон, Хосе четыре года ждала, зато сейчас мы с ним — самые счастливые.
— А ты в него сразу влюбилась? — Белла взяла руки Мирьям в свои. «Как увидела?»
— Угу, — старшая сестра кивнула. «Как будто дыхание у меня перехватило, и все время хотелось только с ним быть, я больше никого вокруг и не замечала. А потом он пришел со мной медициной заниматься, и рассказывал о червях…»
— Каких червях? — непонимающе спросила Белла.
— На Востоке такие есть, они живут у человека в теле, из-за этого распухают ноги, я тебе покажу рисунок сейчас, — Мирьям вскочила на ноги.
— Нет, нет, — Белла замахала руками, — я тебе верю. И что потом было? — спросила она, подперев подбородок кулаком.
— Ну, мы говорили о червях, а потом — поцеловались, — смеясь, ответила Мирьям. «А потом — еще. И еще».
— Я никогда не целовалась, даже в щеку, — грустно заметила Белла. «Это, должно быть, приятно».
— Очень, — уверила ее сестра.
Марфа постучала и, просунув голову в дверь, сказала: «Пойдемте, девочки. Сундук мой уже в Гаагу едет, карета завтра прямо на кладбище меня будет ждать. Бейт-Хаим же называется, да, Мирьям?
— Да, — сестра подала Белле руку и вытащила ее из кресла. «Да не стесняйся ты так, дон Исаак и донья Хана, прекрасные люди, они меня воспитали, ну, когда папа погиб. Они мне как родители».
Белла вздохнула, и, тряхнув каштановыми волосами, оправив камзол, — стала спускаться вниз.
Донья Хана наклонилась к Марфе и тихо шепнула: «Одно лицо с Авраамом ведь, миссис Марта, ну, как и у Мирьям. А глаза ваши. Какая девочка хорошая, вы, должно быть, рады очень».
— Конечно, — Марфа попробовала вино, и спросила: «А что, донья Хана, на празднике вашем — изюмное пить будем?»
— Как раз на этой неделе поставила, — женщина положила Марфе на тарелку кусок пирога и сказала: «Вот это вы обязательно должны попробовать, тут цукаты, изюм и орехи, а тесто — слоеное».
— Вкусно, — сказала Белла, вытирая пальцы шелковой салфеткой. «А можно еще?»
— Ешь сколько угодно, внучка, — удивился дон Исаак. «Ничего, что я тебя так называю, ты все-таки нам тоже семья?»
Белла покраснела и, посмотрев на седую, ухоженную бороду старика, улыбнулась:
«Конечно, дедушка Исаак».
— Ну вот и славно, — Кардозо взглянул на девушек и вздохнул про себя: «Жалко, Авраам не дожил. Какие красавицы обе, и похожи друг на друга. Ну, сейчас Иосиф вернется, и уж следующим годом правнук у нас родится, или правнучка. Только вот Давид, внуков своих не увидит, упокой Господь его душу».
Белла обвела глазами уютную столовую, с выложенным дельфтскими изразцами камином, с большими, в мелких переплетах стекол, окнами, и спросила: «А вы тут всегда жили, да?».
— Да, — донья Хана рассмеялась. «Тут и сыновья все мои родились, а как мы в Лондон уехали — дом сдавали. Теперь вот уже никуда отсюда не сдвинемся. Вот тут донья Эстер за нашего Давида замуж и выходила, в гостиной, и дедушка ваш тут был, миссис Марта, и жена его, и все дети».
— Да, — Марфа налила себе кофе из серебряного кофейника, — я ту зиму помню. Тридцать три года назад. Очень холодная была, каналы замерзли. Я тогда в Дельфте жила, у штатгальтера покойного.
— А с раввином, дон Исаак, я договорился, — Энрикес наклонил кофейник над чашкой Мирьям, — завтра с утра будет нас на кладбище ждать.
— Что бы мы без тебя делали, Моше, — донья Хана ласково посмотрела на мужчину. «Он ведь нам тоже как внук, миссис Марта».
Мирьям почувствовала мужскую руку у себя на колене, и попыталась ее стряхнуть.
— Ну что вы, капитан даже удивился, — я хоть и плохой еврей, донья Хана, но все-таки еврей.
Так что это моя обязанность, ну, устроить все с похоронами».
Марфа посмотрела на легкий румянец на белых щеках Мирьям, и коротко сказала: «Мы вам очень благодарны, капитан Энрикес».
Мирьям сжала зубы, — его рука все поглаживала колено, а потом стала пробираться дальше.
— Ну, — сказала девушка, внезапно поднимаясь, — поздно уже, дорогие бабушка и дедушка, спокойной вам ночи, завтра увидимся. Доброй ночи, капитан Энрикес.