Вельяминовы. За горизонт. Книга 2
Шрифт:
– С другой стороны, – сказал кто-то, – книга давно переведена на иврит, издана в стране, по ней снят фильм. В Иерусалиме открыли музей в память жертв. Актрисы и режиссер нам известны, они, можно сказать, почти члены кибуца. Я не вижу ничего страшного в представлении… – Анна голосовала против спектакля:
– Пусть играют в Тель-Авиве, – женщина потушила сигарету, – наших детей надо воспитывать в другом духе, в атмосфере героизма. Нельзя тащить прошлое в будущее. Что случилось, то и случилось, мы строим новую страну… – Анна давно
– Страна заботится о каждом солдате, – напомнила она себе, – с нашими ребятами все будет хорошо, мы пока не воюем… – дверь скрипнула, она услышала веселый голос:
– Надеюсь, я не опоздал, доктор Леви. Я принес сладостей в честь вашего будущего триумфа… – он держал бумажный пакет. Анна вдохнула запах свежей выпечки:
– Профессор Судаков… – она покраснела, – то есть дядя Авраам, вы не говорили, что… Как Аарон, он сегодня идет в армию… – Авраам водрузил пакет на стол:
– Я оставил его в Кирие, с ним все в порядке… – она сколола волосы в строгий узел. Стройные ноги в скромной юбке покрылись ранним загаром:
– Весна в этом году теплая, – Авраам отвел глаза от небольшой груди под хлопковой блузой, – оставь, она на пятнадцать лет тебя младше, она замужем и счастлива. Михаэль оправился после плена, у них все хорошо. Доживай жизнь, доктор Судаков, дожидайся внуков от Фриды и Моше… – куснув круассан, он велел Анне:
– Наливайте кофе. Мне черный, без сахара… – она вскинула темные, большие глаза:
– Я помню, дядя Авраам, – тихо отозвалась Анна, – я помню.
Кибуц Кирьят Анавим
Стоя на стремянке с малярной кистью, Фрида звонко насвистела:
– Хайю лейлот, ани отам зохерет… – от ведра донесся смешок:
– Ты бы еще колыбельную затянула. Вот что надо петь… – у Эмиля Шахар-Кохава был хороший голос:
– One, two, three, four o’clock rock… – хихикнув, Фрида покосилась на старую радиолу:
– Коль Исраэль таких песен не передает… – немногую мебель в двух комнатках доктора Судакова вынесли на террасу беленого домика. Топчан, стол и стул накрыли брезентом, книги сложили в ящики:
– Иначе у папы никогда руки не дойдут до ремонта, – весело сказала Фрида за завтраком, – а мы все сделаем очень быстро. Можно потом и ваши комнаты привести в порядок, тетя Симона. Нас пятеро, – она повела рукой в сторону бодро жующего младшего брата, – вы не заметите, как все будет готово… – заведующая столовой пожала плечами:
– Анна сегодня ночует в Тель-Авиве, Михаэль тоже там. Давайте, молодежь, устраивайте ремонт… – Фрида разделила бригаду, как она выражалась, на две части. Джеки с Моше и маленьким Яаковом ушли в комнаты семейства Леви. Фрида сказала Эмилю:
– Мы с тобой сами со всем управимся. Работы часа на два, не больше. Потом можно прогуляться, занятий сегодня нет… – после Пурима школа давала детям выходной. Вчера в киббуцной столовой, среди ведер с краской и стремянок, они показывали пуримшпиль:
– Папа играл самого себя, – усмехнулась Фрида, – то есть советника по истории, у царя Ахашвероша… – в постановке Ахашвероша изобразили типичным израильским бюрократом. Эмиль подал девочке кисть:
– Можно потанцевать и без музыки. Но вообще Тупица приедет, сыграет нам… – Фрида расхохоталась, белые капли упали на светлые, кудрявые волосы подростка:
– Тупица не будет играть рок, он классический музыкант… – подумав о Тупице, Фрида заставила себя спокойно водить кистью:
– Тиква тоже приезжает. Она намекнула в письме, что у нее все случилось, с Аароном Майером. Но его родители, наверняка, ничего не подозревают. И дядя Эмиль в Мон-Сен-Мартене ни о чем не догадывается. Тем более, он женился на Хануку, ему сейчас не до этого… – о браке Гольдберга они узнали из полученной в январе телеграммы. Фрида тогда сказала отцу:
– Тебе тоже надо жениться. Дядя Эмиль твой ровесник, он всего на год младше тебя. Мама погибла почти пять лет назад, близнецы выросли, а скоро и мы вырастем… – отец потерся носом о ее рыжие волосы:
– Надеюсь, что не скоро, милая… – отозвался доктор Судаков, – побудьте еще детьми… – этой весной Фриде исполнилось пятнадцать. Девочка не собиралась отставать от Тиквы:
– Она приедет, и я все у нее расспрошу, – решила Фрида, – но в аптеках Иерусалима такие средства не продают. В госпитале кибуца мне тем более ничего не вручат… – школьная медсестра раздавала презервативы только тем, кому исполнилось шестнадцать лет:
– То есть не мне, и не Эмилю, – день был теплым, Фрида стерла пот со лба, – ничего, я что-нибудь придумаю… – оставался еще Иосиф:
– Ему двадцать четыре, у него точно есть такие средства… – Фрида не любила шарить по карманам, но ничего другого ей не оставалось:
– Дождусь, пока он приедет в кибуц и проверю его куртку… – пока она не позволяла Эмилю ничего, кроме поцелуев:
– И еще кое-чего, – поправила себя Фрида, – но такие вещи безопасны… – Эмиль в разговоре с ней пожал плечами:
– Я слышал, что можно обойтись и без них… – Фрида отрезала:
– Я не собираюсь рисковать. Мне не нужен ребенок в пятнадцать лет… – Эмиль пробормотал:
– Мои родители поженились, будучи нашего возраста… – Фрида вздохнула:
– Я знаю. Но торопиться некуда. Надо подождать, пока мы закончим школу, отслужим в армии, поступим в университет… – Фрида хотела стать археологом. Эмилю, с его способностями к языкам, все прочили дипломатическую карьеру. Мальчик хотел остаться в армии:
– То есть вернуться туда после университета, – объяснял он, – я стану боевым пилотом. И вообще, – он усмехался, – мой отец, – так дети называли Михаэля, – работает в министерстве иностранных дел. Не стоит разводить семейственность… – кинув Эмилю кисть, Фрида слезла со стремянки: