Венеция. Исповедь монашки
Шрифт:
Ну вот, на одном бокале вина много не станцуешь, тем более под латинский фольклор, и я глазами стала искать проход в бар. Боком я вернулась к барной стойке и вдруг между баром и шикарной лестницей заметила проход на улицу, получается – сквозной. Я приблизилась и увидела что-то вроде деревянных мостков, ведущих к каналу. Очень узких, чтобы пройти в темноте, и достаточно широких, чтобы спрыгнуть в катер. Мостки привели к надстроенному балкончику. Две парочки сидели на краю и болтали ногами, касаясь кончиками пальцев воды. Их силуэты освещались двумя большими свечами.
Я вгляделась в темноту канала, зажатого между двумя каменными улицами. Кромешная
– Эй, ты чего тут? – прошептал голос сбоку.
Там стояла трезвая Фенди.
– Думаешь, Венеция больше для приезжих или для местных? – пробормотала я, окутанная романтикой вечера.
Она покосилась на парочки со свечками.
– Мне жаль местных. Их тут почти нет. Аврора тоже себя венецианкой считает, типа из-за того, что живёт здесь. Но ей просто удобно тут работать. К сожалению, Биеннале не дала Венеции новых рабочих мест, а, наоборот, привлекла специалистов из других стран.
– Знаешь, где она живёт?
– Нет, в гости ещё к ней не ходила.
Мы засмеялись громко, и наш голос понёсся по туннелю над каналом в темноту.
– Нас уже, наверное, потеряли, там началось самое веселье!
Дворик палаццо было не узнать. Он наполнился танцующими людьми. В этой толпе я пыталась высмотреть одногруппниц – безрезультатно. Вдруг толпа расступилась по центру, образуя круг, и заулюлюкала: кто-то явно показывал класс в кружке. Мы подошли ближе: это оказалась Кристина. Крутя бёдрами вправо и влево и, кажется, по кругу, она двигалась очень профессионально. Подобное я видела только в жарких бразильских сериалах.
В толпе, хлопая в ладоши, танцевала Элиана, тоже показывая какой-то танец.
– Эй, Тати, ты как дерево! Иди сюда, я тебя научу.
Она схватила меня за руку и потащила в толпу. Кошмар, кошмар, – думалось мне. Последний раз, когда я пыталась танцевать подобное, меня отправили на скамью уже через две минуты, обозвав бревном. Это было на Кубе, в городке Тринидад. Мы с подружками пришли на танцевальный вечер – других развлечений там просто не существовало – и радостно откликнулись на предложение профессионалов станцевать. Я помню, как старый кубинец – худой как жердь, чёрный как шоколад и высохший как мумия – шарил по моей спине, пытаясь на что-то положить руку. Но, так и не нащупав выпуклостей и опоры для руки, он отправил меня обратно, презрительно оглядев с ног до головы. Мои формы совсем не соответствовали формам кубинок. Эля не собиралась трогать моё тело. Она показывала движения, призывая повторять, но отделаться от чувства нехватки мяса на теле мне было очень сложно.
– Си, си! – подбадривала она.
В какой-то момент я плюхнулась на кресло около ближайшего столика. Перед моими глазами кто-то тут же поставил открытую бутылку вина. Молодой человек, глотнув из горлышка, освободил руки, чтобы прижать энергично танцевавшую Кристину к себе. Крис не отодвинулась, как это бывает на дискотеках, а, наоборот, пустилась с ним в танец, приблизившись к нему критично близко.
– У-у-у-у, – тут же кто-то прокомментировал.
Они слились в одно целое и энергично трясли телами, потея и краснея, звеня браслетами и эротично приоткрывая рты. «Быстро он её склеил», – пронеслось у меня в голове.
Песня закончилась. Все заревели и зааплодировали. Парень, танцевавший с Крис, куда-то убежал. Она жестом пригласила меня на свой мастер-класс.
– Он тебе понравился? – спросила я, лениво передвигая конечности справа
– Он? Нет. Это просто партнёрство, чтобы станцевать.
– В смысле? Ты даже не знаешь, как его зовут?
– Я даже думаю, что не увижу его больше.
– Вы так страстно двигались!
– У нас так принято. Для латинского танца желательно танцевать в паре, и ты можешь пригласить любого, и это не будет значить ничего личного.
– Удивительно! У тебя есть такой постоянный партнёр дома в Париже?
– Да. Это мой парень.
Я рассмеялась. Ну и совпадение, не правда ли?
– Так вышло случайно, Татьяна.
Ещё спустя несколько песен мы стали расходиться. Мы с Элей дружили как супружеская пара: убедившись, что у каждой из нас есть ключи, я предупредила, что закрою дверь на один оборот и пойду спать. Она же пообещала, что долго гулять не будет, и чмокнула меня на прощание, пожелав спокойной ночи.
Когда мы вышли с Крис и Фенди на улицу, то ощутили, как там тихо. Страшно представить, каково живётся местным в ближайших домах.
– Ну, давай, Тати, ты все дороги знаешь – веди! – сказали девчонки.
Меня охватило замешательство. За дорогой я не следила по пути сюда, шла за девочками. Место было для меня новым. Я бы вышла на канал вначале.
– Надо двигаться на юг, – задумчиво сказала я.
Все нахмурились.
– Тати вышла из строя, Гугл в помощь, – вздохнули девочки.
В тот вечер до дома вели меня они.
Наш монастырь снизу подсвечивали лампы. Вид у него был величественный и таинственный. Здорово всё-таки нас заселили! Ехать обратно в Местре не было бы никакой романтики.
…до выставки осталось 73 дня
На следующий день вся наша латинская команда с трудом доставила себя в консерваторию. Аврора, обладая способностью со всеми договариваться, несмотря на трудности, устроила часть наших лекций в этом здании семнадцатого века. Приходить туда было сплошным удовольствием. Докучала только жара, жителю Москвы совсем не привычная. Тридцать пять стояло далеко не несколько дней – высокая температура держалась неделями.
Встречу в этот день мы не могли пропустить. Специально к нам приехал бельгийский коллекционер Алан Сервес. Очень симпатичный, он, скорее, походил на смесь итальянца и финна: высокий, тонкий, загорелый, он то и дело поправлял длинными пальцами платочек на шее. С его биографией надо было ознакомиться заранее, но все без исключения сделали это в последний момент. Я – перед сном, Эля – за чисткой зубов, кому позволял интернет – на бегу в консерваторию.
К каждой подобной встрече мы приходили со списком вопросов, это было домашнее задание. Что-то придумав на ходу, я чудесным образом пришла вовремя. Вообще, поговорив по душам, мы с девочками сошлись во мнении, что дисциплина, с какой Аврора нас держала в строю, была сюрпризом для всех. Соглашаясь на эту стажировку, никто не ожидал от Италии такой жёсткости. Всем известны сиесты, закрытые магазины, рестораны в обед. Было ожидание расслабленной креативной летней программы, а вышла служба в женской армии на южном фронте. Я плюхнулась рядом с Линой – она уже попивала кофе и вырисовывала узоры в блокноте: