Веришь?
Шрифт:
Профессор Глан, пропел бы им что-нибудь вроде: "Мечты, мечты!" и посмеялся бы ехидно, очень обидно и уничижительно... Не только над безнравственной идеей, но и над вероятностью её исполнения.
Так, в итоге, и оказалось. Пол года прошло, а это до сих пор были только мечты, осуществить которые не представлялось возможным, от слова совсем. Но, как говорится, надежда умирает последней. Поэтому носителей генома не желали выпускать из рук. В идеале, навсегда.
А вот тут вступали "в игру" неприятные факты, связанные с мутантами. Основными из них и самыми весомыми были наличие у девчонки папы члена ЗС и законного
Он контролировал теперь всё, что касалось медицинских манипуляций с испытуемыми. По сути, все исследования, какие над ними проводились - это были манипуляции "с двойным дном" потому, что любые, даже самые безобидные исследования и тесты этот Псих запрещал. Только адаптация, подтверждение безопасности и адекватности "несчастных жертв произвола и жестокости".
А значит, что? Никаких тестов вообще! Только догадки и моделирование. Даже материалы у исследуемых брали тайком. Глан, конечно, знал, что где-то его запреты обходят. И снова ехидно усмехался. Что-то вроде:
– Давайте, ребята! Трудитесь! Тем более, что пойти дальше я вам не позволю!
Он будто раззадоривал их. Издевался. Хотя, какое там "будто"? Он совершенно точно издевался и наслаждался игрой и беспомощностью учёных.
Может быть, со стариком корпорация Ранга и справилась бы, но существовал ещё и папочка. Герой и член ЗС. Такого не переступишь, не обойдёшь. Вот и мучились "достойные" учёные мужи, стараясь затянуть время пребывания молодых людей у себя "в гостях", раз идея задержать девчонку тут навсегда, под лавочкой неадекватности, с треском провалилась.
От безысходности, они ещё раз попытались разыграть карту неадекватности и опасности для общества юных мутантов. Выхода другого не было. Хитрый стервец, Глан, мало того, что обошёл их, где только возможно, но ещё и обеспечил ребяткам право избирать место учёбы и карьеру по своему разумению. А ведь приткнуть их в учебное заведение с плотной и нежной дружбой с научной корпорацией Ранга было запасным планом на самый крайний случай.
Глан, в ответ на "мало научные инсинуации", подал прошение и настоял на формировании независимой комиссии из светил научной мысли Земли для "определения степени общественной опасности или безопасности жертв геноцида".
Ха! Сама формулировка говорила о том, что "жертв геноцида" оправдают. Как иначе с жертвами?.. Учёные мужи справились с задачей оправдания просто блестяще. Все они, как один, вынесли и парню и девчонке один вердикт: "здоров" и "здорова" соответственно.
Конечно, здоровы! И адекватны! Ещё как здоровы! Всем бы подобное здоровье, силы и мозги!..
Верхушка "центра адаптации" грустно повздыхала, почесала репу и отпустила парня. Девчонку оставили. С изящной формулировкой "в связи с риском подтасовки фактов отцом, занимающим высокое положение в аппарате ЗС". Так то! Блестящий ход, как вы думаете? Ранг думал, что блестящий...
Блайз чувствовал, что скоро он сдохнет от переживаний и безысходности. Хорошо, что его заместители взяли в те страшные несколько недель большую часть работы на себя. А он метался, как зверь в клетке. Не мог и шевельнуться так, чтобы не вызвать новую волну критики и домыслов со
К счастью, Томас Блайз не успел сделать ничего по-настоящему безумного, на что, наверное, тоже был расчёт.
"Сумасшедший профессор" разрулил безвыходную для командующего космофлотом ситуацию изящно и красиво. Так, как только он один и умел. Да. Даже враги... Особенно враги признавали за Гланом безумную храбрость, которая, в сочетании с гениальными мозгами, всегда давала удивительные результаты.
Собственно, именно поэтому его никогда не затрагивали по-настоящему. Уже очень и очень долгое время. Он научил, и не раз, весь научный мир, что, затронув его и пациентов интересы, они запустят реакцию, ход которой никто не сможет предсказать, а вот Глан ещё как. И результат тоже. Жуткий результат для виновных.
Спроси Ранг или его прихвостни у них совета, маститые учёные, покачав головой, мудро изрекли бы что-то вроде:
– Не будите лихо, пока спит тихо...
Корпорация Ранга и дружественные ей политики не спросили, учёные мужи не посоветовали... И в этот раз схватка с Психом стоила карьеры всему составу Земного Совета разом. Кроме Блайза. Тот остался в белом. Таком белом, что, кажется, вот-вот засияет.
Шутка?.. Только в какой-то мере...
Профессор Глан не мелочился. Начал игру смело и с размахом. Как никогда до того. А, с другой стороны, и игр на таком уровне он ещё не вёл. Что тоже было интересно и свежо.
Достойный учёный подал прошение в Земной Совет о рассмотрении своего дела публично. Это значило, что вопрос будет рассматриваться открыто и тут же транслироваться в вирт, чтобы каждый гражданин Земного Союза мог порадоваться уровню законности, царящему на родной планете.
Прошения, или иски, граждан, чтобы исключить возможность давления на них, были закрытыми до оглашения. Поэтому, когда в один из дней, посвящённых такому вот заседанию, открыли этот конкретный кейс, и в зале ЗС появился профессор Глан, в сопровождении целой делегации учёных, входивших в ту самую комиссию "по подтверждению безопасности мутантов", поражены были все.
Больше всех, конечно, Блайз и Ранг. Первый потому, что его семейная драма снова вынесена на всеобщее обозрение. Второй... Вы, думаю, понимаете почему... Когда что-то становится явным, контролировать и манипулировать уже не получится.
Профессор Глан, прежде чем обрисовать суть своего вопроса, закатил пламенную речь о сути понятия и видах дискриминации. И где-то там, между дискриминацией чернокожего и бедного населения разных стран, поднял вопрос о том, допустима ли дискриминация "в обратную сторону"?..
А точнее о том, имеют ли право лишать гражданских прав "жертву геноцида", юную, несчастную несовершеннолетнюю девушку только потому, что её отец входит в верхушку ЗС?
Кошмар! Форменный кошмар и ужас! Члены ЗС бледнели, Ранг и вовсе стал пепельного цвета. А мерзкий профессор не просто дирижировал дурдомом. Он уничтожал политическую карьеру всех присутствующих. Кроме Блайза, конечно. Рисовал картину происходящего широкими мазками. Словами, тембром голоса мимикой, жестами. Затрагивал самые тонкие струны душ своих зрителей. Нет, не тех, кто был в зале. Других. Тех, что "влипли" в вирты по всему миру и, затаив дыхание, наблюдали "борьбу добра со злом".