Верни мне крылья, любимая
Шрифт:
— Можно, но только если в конце этих раздумий ты ответишь «да».
— Договорились.
И снова этот мягкий, короткий смех. Арабелла наклонилась ближе, кончики ее волос защекотали обнаженную грудь Дьяра.
— И все-таки не боишься? Что, если после ты не сможешь колдовать? Стоит ли сиюминутное желание такого риска?
— Это не сиюминутное желание. — Кокетливое выражение исчезло с лица Арабеллы, она вмиг стала серьезной. — Это обдуманное и взвешенное решение. Хочу проверить.
— Что проверить?
— Говорили нам правду все это время или вешали лапшу на уши. Действительно
— Разве это важно? — удивился Дьяр.
— Да.
— И ты пойдешь на такой риск, чтобы это узнать?
— Пойду.
— А если все закончится плохо?
— Сказать, что я ненавижу больше всего на свете? — выпрямилась Арабелла, пристально посмотрев на будущего любовника. От этого жесткого взгляда Дьяру стало не по себе. Его прекрасная лилия в который раз показала, что, хоть лепестки у нее и нежные, стебель стальной и покрыт шипами.
— Что? — выдохнул он настороженно.
— Несправедливость.
Но вот колючий холод исчез из взгляда Арабеллы, а на губах снова расцвела улыбка. Дьяр даже мысленно вздохнул с облегчением. Ему вдруг стало предельно ясно, кто в их семье будет негласным лидером.
— В любом случае, — прохрипел он, ощущая, как член внутри клетки пытается налиться силой и не может, — мы ничего не сделаем, пока не избавимся от этой штуковины.
Пальцы Арабеллы легли на пояс штанов и медленно потянули ткань вниз, обнажая унизительную проблему, которую Дьяр не представлял, как решить. Как и все драконы в той или иной степени, он владел магией огня, однако мысль о том, чтобы расплавить прутья решетки, даже не пришла ему в голову. В конце концов, он хотел освободить свою многострадальную мужественность из ловушки, а не превратить себя в евнуха. Драконьи чары в его случае не помогут.
Оседлав Дьяра, Арабелла изучала металлический узор пояса верности, и от этого внимательного взгляда ее любовник весь залился краской. Было неловко и стыдно лежать под ней уязвимым и бесполезным, не способным проявить себя мужчиной.
Пальцами истинная задумчиво провела по прутьям решетки, задевая при этом голую чувствительную кожу в просветах. И бесы, как это было приятно и мучительно одновременно! Скованная плоть дернулась, стремясь окрепнуть, и вспышка удовольствия сменилась резкой болью, когда головка члена уперлась в клетку. Но несмотря на боль, на невозможность утолить зарождающееся желание, Дьяр хотел, чтобы Арабелла и дальше сидела на его бедрах, хотел ощущать на себе ее приятную тяжесть, смотреть, как вздымается перед глазами округлая упругая грудь.
От пышного, громоздкого платья возлюбленная избавилась. Избавилась она и от корсета, и сейчас под тонких хлопком нижней сорочки угадывались волнующие женские формы. Если присмотреться, можно было разглядеть под тканью розовые ареолы сосков. Когда Арабелла садилась прямо и расправляла плечи, сорочка натягивалась на груди, и Дьяр видел твердые острые навершия. Они манили. Хотелось покатать их между подушечками пальцев, взять в рот.
— Возможно, у меня получится. — Любимая осторожно потрогала навесной замок.
Смысл ее слов дошел до Дьяра не сразу.
— Ты знаешь, как… — он облизал губы. —
— Есть идея. Давай попробуем?
— Только осторожно.
— Ну разумеется.
Сто раз Дьяр успел пожалеть о том, что проглотил ключ от замка, а теперь пожалел об этом в сто первый, ибо подпускать необученного мага так близко к своей мужской гордости было страшно. Зельевар — это не мастер по работе с металлом, Арабелла могла не знать всех тонкостей и нюансов алхимических чар. А вдруг она ему случайно что-то отрежет?
— Расслабься, — ободряюще улыбнулась любимая, однако вид у нее был на редкость серьезный и сосредоточенный.
— Ты точно знаешь, что делаешь?
— Да.
— Ладно.
Откинувшись на подушку, Дьяр закрыл глаза и следующие пять минут боялся даже дышать. Арабелла что-то творила с его телом. Он слышал негромкий шепот заклинаний, затем почувствовал, как прутья пояса верности начали нагреваться, и напрягся.
— Спокойно, без паники.
— Я спокоен.
Неправда. Дьяр не был спокоен. В ужасе он смял в кулаках простыню и услышал треск ткани.
— Только не дергайся.
Не дергаться? Да она, должно быть, шутит! И без ее слов Дьяр врос в матрас, окаменев. Даже под страхом смерти он бы не рискнул сейчас пошевелиться.
Тем временем металлическая решетка становилась все более горячей, еще чуть-чуть — и обожжет нежную кожу. Как тут не нервничать? Чем сильнее нагревалась клетка, тем стремительнее росла паника. Легкий дискомфорт с минуты на минуту грозил перерасти в боль.
— Стой, давай не будем, — взмолился, не выдержав, Дьяр и попытался оттолкнуть руки Арабеллы от своего мужского достоинства. — Стать евнухом накануне свадьбы — такое себе удовольствие.
— Ты что, не доверяешь своей будущей жене? — Любимая явно вознамерилась довести начатое до конца.
— Доверяю, но…
— Никаких но!
Вот же командирша! Его стальная лилия.
С обреченным вздохом он снова вцепился в обрывки простыни и задержал дыхание, стараясь думать о том, какая награда его ждет после всех мучений. Близость с любимой женщиной. Ради такого можно и потерпеть. Главное, не лишиться рабочего инструмента.
— Скажи хоть, что ты делаешь? — Дьяр приподнял голову и увидел, что клетка изменила цвет с холодного стального на теплый бронзовый, а еще — что она едва заметно светилась. Член за этими светящимися, словно раскаленными прутьями выглядел пугающе уязвимым. Дьяр снова закрыл глаза и вжал затылок в подушку.
— С помощью магии превращаю одно вещество в другое, — ответила Арабелла.
В какой-то момент жар сделался нестерпимым, но не успел Дьяр по-настоящему запаниковать, как тот резко пошел на спад. Секунду назад чувствительной плоти касался твердый металл, и вдруг что-то теплое, вязкое облепило лобок и член, начало тягучими струйками стекать на мошонку.
— Все, — сказала Арабелла, довольная проделанной работой. — Теперь можно и пошалить.
Однако, прежде чем приступить к шалостям, Дьяру пришлось посетить ванную комнату и смыть с себя то, что осталось от ненавистной клетки, — густую серую массу, прилипшую к коже.