Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
Соловьев хмыкнул. Опер заходил уж совсем издалека, но послушать его было полезно.
– Не хмыкайте, там все очень серьезно было, - едва не обиделся капитан. – Фигурировало несколько трупов. А у Москалева, помимо ювелирного дела, еще и антикварный бизнес, и сам он весьма интересовался стариной. Со всеми покойными коллекционерами так или иначе пересекался: на аукционах, выставках и тому подобных местах, у этих товарищей очень тесный круг общения.
– Что он коллекционировал?
– Востоком увлекался. В основном, индийские и непальские статуэтки собирал, предметы культа, свитки и вазы.
– Ясно. И что
– О, дальше уже совсем интересно! – Голос оперативника звучал довольным, Селимов заранее предвкушал реакцию собеседника на новость. – Когда волна улеглась, смерти коллекционеров подзабылись, а расследование зашло в тупик, Москалев отряхнулся от наветов и женился на дочке дипломата. Наладил связи с иностранными крупными компаниями, расширил бизнес и активно пошел в гору. Но, видать, натуру-то свою подлую ничем не перешибешь. Короче – только не падайте!
– в настоящий момент он сидит в СИЗО и обвиняется уже в убийстве жены.
Новость повергла Виктора в ступор: «Жены?! В убийстве?!»
– Короче, получив вашу фоточку, стал я справки наводить, а там такое. Начальство обрадовалось, звонило в Москву. Из столицы мигом запросили у нас материалы по уральским похождениям Москалева. Вероятно, будем вести параллельное расследование. Убийство, конечно, не контрабанда, но и мы свою лепту внесем. Теперь уж не отвертится гад, не соскочит. Да и заглохшее было следствие по антикварам получило второе дыхание.
У Вика тоскливо засосало под ложечкой:
– Постойте, - сказал он, - а Людмила Москалева ему кто?
– Так это же вишенка на торте, - радостно хохотнул Салимов.
– Людмила Ильинична Москалева ему жена!
– Первая жена? Вторая? Он двоеженец?
– Да нет, та самая жена, которую он зарезал в пылу ревнивой сцены. Дочка дипломата. Ее паспорт, кстати, был изъят и аннулирован в связи со смертью владелицы. А что у вас там в пансионате лежит, так это фальшивка. По фотке не поймешь, но, если провести экспертизу как положено, наверняка найдем к чему придраться. Короче, ваша девица в окне – самозванка. Она присвоила имя покойницы.
Вик помолчал, обдумывая:
– Никакой ошибки? – на всякий случай уточнил он.
– Ни малейшей. Мужа буквально на трупе взяли с окровавленным ножом в руке. Он зарезал ее в библиотеке. Видимо, не сошлись в оценках творчества Достоевского.
Вика покоробил цинизм оперативника, а тот продолжал как ни в чем не бывало:
– Москалеву в морге тетка опознала, сестра ее покойной матери, она же потом забирала тело и хоронила. К дню похорон прибыл из Парижа ее отец, у него тоже не возникло сомнений. Кстати, мне столичные переслали по доброте душевной снимки с места преступления, я вам их на почту кинул, можете полюбопытствовать. Предупреждаю, что зрелище не из приятных, весь ковер кровищей залит. У вас желудок крепкий?
Соловьев вздохнул:
– Когда произошло убийство?
– Шестого января. Москалев испортил ребятам Рождество. В тот же день паспорт жертвы, как положено, изъяли, внесли в опись по форме и чуть позже уничтожили согласно протоколу. Обычная процедура. Виктор Павлович, как вы сами объясняете, что фальшивка всплыла в пансионате? Директриса в доле или как?
Вик признался, что не спешит с выводами.
– Похожую на Люду Москалеву мордашку подобрать несложно: гримм, парик, все дела, но вот пользоваться аннулированным
– Буквально до первой проверки, когда гаишник или банковский клерк пробьет по базе. Преступники это должны понимать. Схема явно одноразовая и рассчитана на простачка. Только кто у нас тут простачок – вот вопрос!
– Возможно, не все в курсе гибели Москалевой. Если муж записал на жену часть своих активов...
– Даже если и записал, то это ж какими наглыми идиотами надо быть! Об убийстве трубили все криминальные сайты. Достаточно набрать в поисковике один запрос, и тайное станет явным. А если, положим, сделка проходила еще в январе, по свежим следам, и оформлялась задним числом, зачем хранить столь вескую улику у себя в столе? Сжечь фальшивый паспорт – и все дела!
Пока Вик рассматривал на ноутбуке фотки с места убийства, Салимов продолжал разглагольствовать:
– Есть, есть связь между пансионатом и нашими фигурантами! И не только паспорт покойницы, имеются и другие совпаденья. Глядите, Дмитрий Москалев входит в правление акционерного общества «Уральские самоцветы» с юридическим адресом в Башкирии. Это АО создано недавно, но уже успело заполучить лицензию на работу в Уральских карьерах и строит в республике всю линию от добывающего предприятия до собственного производства ювелирных изделий. Старая сеть ювелирок, унаследованная Москалевым от деда, подключена к реализации конечного продукта, и мы почти готовы доказать, что легальная часть добычи – лишь верхушка, а значительные партии левых камней они сбывают подпольно, уходя от налогов. И тут неожиданно жена Москалева, точнее ее документ всплывает в Уфе. Любопытно? Еще как! Что-то они тут замутили. Что-то крупное пытались провернуть. А может, и провернули... Ничего не боятся, гады! Прямо у нас под носом, а ведь знали же, что мы их на карандаш поставили!
Вик нахмурился, увеличив снимок, на котором было хорошо видно лицо убитой женщины. Это точно была его «балерина», и зрелище действовало на нервы. Вокруг головы, застряв в волосах, сверкали осколки разбитой витрины, откуда, собственно, и было взято орудие убийства. Нож, большой трехгранный кинжал причудливой формы, валялся подле трупа.
Соотносить эту мизансцену с хрупким силуэтом в окне и доверчивым взглядом живых блестящих глаз было невозможно и требовало от Вика постоянных усилий. «Бедняжка, что этот зверь сделал с тобой?» - подумал он и увеличил следующий снимок, чтобы получше рассмотреть улику-кинжал. Он был старинный, антикварный, но подлинник или подделка – это могла установить только искусствоведческая экспертиза.
Тем временем Салимов клеймил наглых московских хищников, которым только дай волю – всю страну раздербанят. Вик перебил его:
– Можете поделиться материалами по АО «Уральские самоцветы»? Нужны уставные документы, руководящий состав, точки сбыта готовой продукции и ваши разработки по их потенциальной вредительской деятельности. У вас же за несколько лет наверняка скопилась по ним всякая всячина. Вдруг вы пропустили что-то, а я свежим глазом замечу.
– Хорошо, - легко согласился Селимов. – Вы – мне, я – вам. Это нормально. Завтра в обед приезжайте в кафе «Идель» на Театральной. Но копировать без особой бумаги от начальства я вам ничего с собой не дам, вы же понимаете. Нужны будут копии – везите индульгенцию по всем правилам.