Вернувшийся
Шрифт:
Глава Семьи Фини молчал. Напряжение нарастало, и когда оно достигло такой плотности, что его, казалось, можно было резать ножом, Джанфранко, наконец, сказал:
— Значит, ты хочешь знать, насколько обоснованы твои подозрения…
Он повернулся к Габриэлю.
— Мы действительно сделали это. Да, да, ДА, черт возьми! — Фини в бешенстве ударил кулаком по полированной столешнице красного дерева. — Проклятье, я так надеялся, что никто об этом не узнает, но…
Он обессилено опустился в кресло.
— Да, Габриэль, мы отдали жизнь ребенка в обмен на твою жизнь. Хотя чего там… Не «мы», а я это сделал. Энрике, Эсмеральда, Ксавье — все они имеют к случившемуся очень опосредованное отношение. Если бы я не согласился, ничего бы не произошло… Но я… у меня же никогда не было детей, ты знаешь. Я всегда завидовал твоему отцу — потому, что он был женат на замечательной женщине, твоей матери. Я, конечно же, не имел никаких шансов на ее благосклонность, а никакая другая женщина мне просто не была нужна. И после той трагедии… я подумал, что это мой шанс. Если я не смог быть вместе с ней, то, может быть, мое предназначение заключается в том, чтобы вырастить ее ребенка? Я хотел воспитать тебя, как родного — потому, что я люблю тебя как сына, Габри. И только поэтому я решился на такое…
Габриэль скрежетнул зубами. Было больно, мучительно больно, но это была не телесная боль, а нечто иное. Сидевший напротив него человек, который и в самом деле стал для Габриэля вторым отцом, сейчас буквально рвал ему душу.
— Так что же произошло на самом деле?
Джанфранко тяжело вздохнул. Глядя в стену над головой Габриэля, он глухо заговорил:
— Охранник убил тебя — тут Ксавье сказал правду, хотя он, наверное, сообщил тебе об этом в более обтекаемых выражениях. Но дальше охранник отработал правильно — он накачал твое тело гиберзином, поместил в криокамеру… Словом, ты мог лежать там до Второго Пришествия.
Но нас, как ты понимаешь, такая ситуация не устраивала. И тут Эсмеральда сообщила мне, что встречи со мной ищет один человек, который, как она сказала, «мог бы помочь».
Я не знаю, кто это был и как он вышел на Эсмеральду — сейчас-то я тебе не лгу, Габри, поверь мне. Странный человек — он странно разговаривал, странно вел себя. Он даже имени своего нам не сообщил — просил называть его «брат Матиас», но не думаю, что так его зовут на самом деле. Этот человек действительно предложил нечто фантастическое — он сказал, что есть возможность возродить тебя.
Джанфранко перевел дух.
— Конечно, сначала я ему не поверил. Да и кто бы поверил? Но потом оказалось, что это правда…
— И ты решил рискнуть…
— А что оставалось делать? — тихо и горько сказал Фини, все еще не глядя в глаза Габриэлю. — Что?
Он замолчал и несколько минут в комнате царила тишина — лишь ветер все так же бросал капли дождя в приоткрытое окно.
— Конечно, ты можешь сказать, что я мог отказаться и вышвырнуть этого ублюдка прочь… а лучше всего прострелить ему башку, в которую приходят столь жуткие мысли, но… Но я не смог сделать этого, Габри. Я согласился. Не сразу, правда, если это может меня хоть чуть-чуть оправдать. Цена была слишком велика… и слишком страшна, Габри. И не о деньгах речь — как раз они-то не имели никакого значения. Но этот человек сказал, что нужен ребенок. Это был самый жуткий день в мой жизни, Габри. Я не находил себе места — твоя жизнь была в моих руках, зависела от того, скажу я «да» или «нет». Многие из наших людей отдали бы за тебя жизнь — да что там, я сам отдал бы её — но нужен был именно ребенок. В конце концов, мы подыскали паренька подальше отсюда, заплатили его матери и… Словом, Энрике доставил мальчишку туда, куда потребовал тот человек. А вскоре ты вернулся, Габриэль…
— Как он это сделал? Как он возродил меня?
— Не знаю, — покачал головой Фини. — Да и не хочу знать. Я вообще не хотел бы никогда вспоминать об этом, надеялся навсегда похоронить эти воспоминания, но… не вышло.
— Тогда скажи мне, куда Энрике отвез ребенка.
Джанфранко впервые посмотрел Маруну в глаза.
— Хочешь отыскать его? Но зачем? Впрочем… — он устало пожал плечами, — это твое дело…
— Так где скрывается тот человек?
— Свободный Порт Орн’Гаах — знаешь, где это?
Габриэль кивнул.
— Старый порт, оставленный г’хоти. Рядом с границей Олигархии…
— Все верно.
— Мне будет нужен корабль, Джанко.
— Любой из кораблей Семьи в твоем распоряжении, Габри. Ты же знаешь это. Энрике отвезет тебя в Порт.
Габриэль покачал головой.
— Нет, Джанко. Я справлюсь сам — мне поможет Джереми, никого другого не нужно. Я возьму «Озирис».
Потом он подошел к Джанфранко и, ничего не говоря, обнял его за плечи.
Спиртного Марун не любил. То есть, не любил не что-то конкретное, а спиртное вообще. Разве что изредка позволял себе в небольших количествах хорошее вино — например, из замечательных коллекций Босси.
Но сейчас ему просто нужно было выпить. Чтобы не думать о том, что он узнал, чтобы сознание заволокла дымка безразличия, при взгляде через которую все проблемы, даже самые серьезные, кажутся мелкими и незначительными. Он прекрасно понимал: толку от этого не будет, и завтра чувство омерзения и ненависти к самому себе вернется — омерзения оттого, что он узнал, какой ценой была куплена его жизнь. И все же Габриэль надеялся, что сейчас ему будет легче. Хотя бы немного.
Он сидел в самом дальнем углу бара клуба «Ночное солнце», где не так давно встречался с Майклом О’Лири, и пытался забыться. И бармен, и охранник заведения, едва заметной тенью маячивший возле входа в бар, знали, что сейчас Габриэлю меньше всего нужны собеседники, пусть даже такие респектабельные люди, которые могли позволить себе посетить бар одного из самых дорогих заведений Кастора. Поэтому нежелательной компании можно было не опасаться. Бутылка коллекционного «Золотого Орла» — лучшего имперского коньяка, попадающего на Кастор преимущественно контрабандой — опустела уже наполовину, а Марун по-прежнему был трезв как стеклышко. И легче ему не становилось.
Ну, почему все так страшно? Как можно жить, зная, что ты живешь благодаря смерти маленького ребенка? Марун крепче стиснул зубы.
Проклятье… Конечно, он предполагал услышать от Джанфранко именно такое известие, но одно дело — предполагать, и совсем другое — услышать…
Словно какой-то страшный сон. И проснуться нельзя…
Очередная порция коньяка теплым комком провалилась в желудок. На несколько секунд стало горячо, но желанное опьянение не приходило.
Хронометр пропульсировал тактильным зуммером — словно маленьким молоточком постучали по запястью. Пора было отправляться в космопорт, где его уже ждет яхта. А потом — в Свободный Порт Орн’Гаах.