Вероятная причина

Харнесс Чарльз

— Вы имеете в виду винтовку с отпечатком ладони Тайсона? — потребовал судья Годвин. Сиклес внутренне застонал. Не прошло и десяти секунд на кафедре, а вопросы уже начались. — Да, Ваша Честь.

— Вы согласны с баллистическими испытаниями?

— Да, Ваша Честь.

— И что это доказательство было получено ордером на обыск с указанием адреса склада, где и была найдена винтовка?—

— Да, Ваша Честь, но…

— Но что, мистер Сиклес? Продолжайте. Усы Годвина мрачно дернулись, когда он откинулся назад.

— Ордер не был выдан по вероятной причине, то есть без достаточного

основания.

— Информация не была приведена к присяге?

— О, она была приведена к присяге. Но чиновник, давший приведенную к присяге информацию, сообщил, что получил ее от доктора Драго, который признал, что получил ее своим личным ясновидением.

— Вы не верите, что есть такая вещь? — потребовал судья Берк.

Оливер Годвин спокойно сказал: — Не отвечай, сынок. Он повернул вежливое лицо к своему возмущенному коллеге. — Расслабьтесь, мистер Берк. То, что адвокат думает лично, не имеет значения.

Сиклес вздохнул. Если бы он вернулся в Бруклин, он бы удобно откинулся на спинку своего старого деревянного вращающегося кресла, диктуя во время перерыва на кофе. Он сказал: — Я хотел бы ответить на этот вопрос, Ваша Честь. Если такая вещь существует, то она аналогична прослушиванию телефонных разговоров. Может быть, и хуже. И любые доказательства, полученные с помощью ее использования, не могут оправдать ордер. Обстоятельства выдачи могут быть рассмотрены в суде. Этот суд может принять нужное решение. И если ордер выдан неправомерно, то доказательства, полученные с этим ордером, неприемлемы, так же, как, если бы они были получены путем прослушивания. Ясновидение... прослушивание... юридические последствия должны быть одинаковыми.

— Других доказательств вины Тайсона нет? — спросила Хелен Норд.

— Немного, Ваша Честь. Только Дофер, лифтер. Он показал, что видел, как Тайсон выходил из пустого кабинета, неся перед собой какой-то предмет. Одного этого недостаточно, чтобы осудить Тайсона. Его жизнь или смерть зависит от степени допустимости винтовки.

— Доктор Драго подтвердил, что ясновидение является фактом?— спросил Пендлтон.

— Да, но он не представил никаких доказательств, кроме голого заявления, которое было всего лишь его собственным мнением.

— А как насчет камеры в сейфе и предсказаний Драго?— спросил Эдмондс.

— Содержимое сейфа не является вещественным доказательством, Ваша Честь. А что касается его предсказаний... их ценность зависит от решения этого суда. В настоящее время они не имеют доказательной силы.

— Он предсказал, что мы будем предоставлять истребование дела? — нажал Эдмондс.

— Да, но…

—И что мы объявим ордер недействительным и отменим его?

— Таковы мои ожидания и надежды, Ваша Честь.

— Так что, если он окажется прав, разве это не доказывает ясновидения, и не следует ли из этого, что ордер на самом деле действителен?

— Это безнадежный парадокс, Ваша Честь. Во всяком случае, каждое дело, которое решается здесь, выигрывается кем-то без помощи ясновидения.

Эдмондс улыбнулся. Он и сам думал о том же, но хотел, чтобы Сиклес высказал свою точку зрения на открытом заседании.

— Мужчина, мужчина! Годвин хлопнул ладонью по скамье. — Хорошо сказано, молодой человек.

Сиклес поклонился престарелому судье и спросил себя, сколько голосов он только что проиграл.

— Мистер Сиклес, — спросила Хелен Норд, — вы знаете, что в сейфе, я имею в виду, на пленке?

— Нет, Ваша Честь. Мне, конечно, интересно. Возможно, там вообще ничего нет. Но что бы это, ни было, оно не может иметь никакого отношения к данному разбирательству.

— Предположим, господин Сиклес, — сказал верховный судья, — что она покажет лицо убийцы?

Сиклес удивленно посмотрел на великого человека и пожал плечами. — А кто убийца, Ваша Честь? Как будут связаны лицо и поступок? Но я со всем уважением утверждаю, что камера и ее содержимое, настоящее или перспективное, являются спорными. Вещественное доказательство Q не является уликой.

— Да, это правда.

— Может ли электромагнитное излучение проникнуть в такой сейф?— спросила Хелен Норд.

— Совершенно невозможно, Ваша Честь. Стены из дюймовой стали образуют идеальную клетку Фарадея.

— Значит, если «пси» существует и является формой электромагнитного излучения, то ему невозможно проникнуть сквозь стальную оболочку и каким-либо образом воздействовать на фотоэмульсию?

— Совершенно верно, Ваша честь.

— В таком случае,— спросил Пендлтон,— если мы откроем сейф и обнаружим, что пленка активирована, разве это не докажет, что «пси» не является нарушением раздела 605 «Федерального закона о связи» и, следовательно, вы не имеете никакой выгоды по делу «Нардоне против Соединенных Штатов»?

— Похоже, что так, Ваша Честь, — печально сказал Сиклес. Он понял, что его «лечат». Суд часто, в споре, заставлял обе стороны признать, что они были неправы; тогда никто не мог жаловаться, если он проиграл. Но он не был готов признать поражение. — Если суд не возражает, я хотел бы подробнее остановиться на конституционном вопросе. Я почтительно напоминаю этому суду, что по британскому общему праву, до того, как наша страна получила конституцию, было законно добывать показания на дыбе. Неестественно, Ваша Честь? Подобные вещи случались и здесь, и не так давно. Ваша Честь, вспомните дело Рочин против Калифорнии, в котором полиция использовала желудочный насос, чтобы извлечь «улики», две капсулы наркотиков из желудка Рочина. После длительных апелляций было, наконец, признано, что конституционные права Рочина были нарушены, и вещественные доказательства были признаны неприемлемыми. Если желудок человека священен, то тем более его разум!

— Но ведь Тайсон не утверждает, что его тело неприкосновенно для всех целей? — потребовал судья Блэндфорд. — Конечно, они могут снять с него отпечатки пальцев, измерить, сфотографировать, записать отпечаток голоса, проверить кровь и дыхание на алкоголь и сделать все это без его согласия?

— Ну, да, Ваша Честь.

— Тогда чем же отличается ясновидение?

— Это степень частной жизни. Атрибуты, о которых ваша честь только что упомянула, отпечатки пальцев и так далее, ну, в любом случае, они довольно хорошо выставлены на публику. Но мысли человека — нет. Если американцы потеряют право на личные мысли, то свобода исчезнет.