Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
Князь глядел вокруг и слушал меня с разинутым ртом. Обычно бывало наоборот.
Я-то тут всё наизусть выучил…
– А-а, маленький Яррик пришёл навестить дедушку!
Дедушку так дедушку. Я же говорю, что Яррики всем Шахтам родня. Вот и старый Имбру мне кем-то приходится со стороны мамы…
– Здравствуйте, отче. Это мой новый друг Дину, он из военного городка…
– Сегодня день святого Рамбали, и вы пришли раньше всех. Занимайте на галерее самые удобные места…
Бедняга совсем выжил из ума. Воображает, что
Старик и впрямь облачился в ритуальную рогожную хламиду – так одевались некогда первые жрецы этого храма.
– Отче, – сказал Князь и поклонился. – Не прогневайтесь на меня за вопрос. У нас в кадетском училище Боевой Гвардии преподавал древнеимперский язык отставной майор Син-Сомар, бывший капеллан. Он рассказывал, что именно в вашем Соборе во времена императоров-бастардов зародилась некая ересь, о которой долгое время и упоминать-то запрещалось… Отче, я хочу стать литератором, и меня безмерно интересуют всякие тёмные места и белые пятна нашей истории…
Смотрю, сморщенная физиономия деда Имбру оживилась и засияла.
– Молодой человек, – сказал он. – Теперь можно сказать, что это была никакая не ересь. Ересью следует назвать то, что стала проповедовать столичная церковь, когда верх в ней взяли отступники и южные сектанты. Нет, именно здесь, из этой вот стены вышел Воплощённый Творец и явился двум простым солекопам Сиктору и Сироге, впоследствии святым…
– Отче, – сказал Князь. – Я, в отличие от многих своих ровесников, читал Писание. Там сказано, что до того, как сделаться бродягами, Сиктор был кузнецом, а Сирога – гончаром, и явился им Творец под мостом через Голубую Змею… И никаких солекопов там не было в помине!
– Юноша, – сказал Имбру. – Ну сами подумайте. Вот вы – Огненосный Творец. Ну и где бы вы предпочли явиться людям – в этом величественном зале или в обиталище всякой бездомной преступной сволочи?
Князь прикинул.
– Ну, я-то, конечно, предпочёл бы этот зал, – сказал он. – Но ведь Воплощённый Творец сказал тогда святым скитальцам: «К вам пришёл я, беднейшие из бедных, несчастнейшие из несчастных, к тем, кто потерял прошлое, зато ныне обрёл будущее…»
– Вздор! – воскликнул старик. – Не так всё было, совсем не так!
– Ну да, – сказал Князь. – У моего… у господина полковника Лобату до войны был денщик из Хонти. Так он уверял, что все как есть святые – хонтийского происхождения, и сам Творец выбривал макушку на хонтийский манер…
– Всё не так, – повторил дед Имбру. – Будущих святых солекопов завалило в штреке. Обычное дело в те времена. Но они не пали духом, вознесли горячую молитву, взялись за обушки – и всего-то за смену расчистили вокруг себя вот это огромное пространство, где мы сейчас находимся! И Огненосному Творцу ничего не оставалось делать, как воплотиться и выйти навстречу героям из стены… И сказал им Творец: «Вы – соль Саракша. Ведь если соль потеряет силу, что же брошу я в Чашу Мира?»
– Не расстраивай мне старика, – тихо прошипел я Князю. – А то напинаю!
– Интересный вариант, – сказал Князь. – Очень любопытный.
Тут старый священник окончательно спятил. Он схватил за руку Князя, а потом – меня и зашептал:
– Я, конечно, не Творец, но нынче вы – соль Саракша, и если соль потеряет силу, то и не будет больше никакого Саракша…
Джакч какой-то! «Я, конечно, не Творец» – это же доктор Мор Моорс, а вовсе не соборный сторож! Да и не говорил дед Имбру ничего подобного…
Тут я обнаружил, что лежу на спине, а надо мной склоняется лицо… нет, не Князя и не старика. А чья-то страшная морда, покрытая рубцами, глядит на меня в четыре дырки: пара на месте глаз, пара на месте носа. Такой пандейцы Смерть рисуют на кладбищенских обелисках.
И шепчет:
– Ну что, стукачишка, чего ты добился? Что тебя сюда подыхать привезли? Скоро всем твоим дружкам конец, включая выродка-дозера, чтобы не смели хвост поднимать на Боевую Гвардию! Жалко, что промахнулся я в тот раз на озере…
Творец, да это же…
– Больной Паликар, немедленно вернитесь в свою палату!
Голос молодой и незнакомый.
– Отвянь, клистирная трубка! С Гвардией говоришь!
– Хорошо, – говорит незнакомый весёлый голос. – Если я клистирная трубка, то я и определяю характер клистира. Ледяная вода с песком вас устроят?
Значит, вот я где.
В госпитале.
Хорошо, видно, обработали меня джакчееды…
Из носа торчит какая-то гадость.
Хочу повернуть голову – не могу. Хочу поднять руку – не поднимается…
Хочу сказать весёлому доктору, что я жив – а изо рта только какой-то поганый хрип раздаётся… Между зубов тоже, чувствую, какая-то конструкция.
– Не старайтесь, юноша, – сказал доктор и склонился надо мной. Он, оказывается, конопатый, и у него рыжие усики – для солидности, должно быть, отрастил. Ну да, Рыба о нём говорила. Как его – Каратон, Акритин…
– Ранго Акратеон, Военно-медицинская Академия, – сказал доктор. – Капрал, вы ещё здесь? Вон отсюда!!! Ещё раз увижу…
Оказывается, и у военного врача может быть истинно командирский голос…
– С вас довольно и того, что глаза открылись, – продолжал доктор Акратеон. – Это уже чудо. Жалко, что ваш отец этого не дождался, ушёл на смену… Ха! Когда я получил направление в Горный край, друзья говорили, что я там на третий день повешусь от скуки. Но с вами не соскучишься! Я боялся замшелой патриархальности, а у вас всё как у людей: наркоторговля, заговоры, предательские удары в спину под видом Акта Чести… Старая добрая подростковая преступность… Просто какой-то пандейский сериал!
Джакч! Что он несёт? Какая наркоторговля? Какие предательские удары?