Веселенькое путешествие (фарс положений)
Шрифт:
Этими словами он лишь выразил всеобщую мысль, но Президент так и взвился:
– Вот как! Не впутывать посторонних в свои внутренние дрязги? Ишь, как заговорили! А кто поднял шум, когда я однажды всего чуть-чуть отступил от протокола и встретил официальных гостей не в своей резиденции, а в ресторане "Космос"? Кто громче всех вопил о моем самоуправстве, о том, что я действую авторитарно, и это означает возврат к тоталитаризму? Я вас спрашиваю, кто все время требует, чтобы с ними обязательно советовались по любому поводу?
Присутствующие от такого взрыва смешались. Премьер-Министр спрятался от этой тирады за чужие спины.
– Так что терпите!
– продолжил Президент безжалостно.
– Теперь я буду советоваться с вами всегда и всюду, по поводу и без повода, а вы не смейте возмущаться этим!
– Но вы же все равно не будете следовать нашим советам!
– отбивался от нападок Премьер-Министр.
– Конечно, не буду. Я президент, а не ваш раб, и имею свое мнение.
Вдруг их прервал необычайно громкий возглас Ответственного Секретаря:
– Не может быть!
Все умолкли и повернулись к нему. Тот чуть не выронил телефонную трубку, на его лице была растерянность, он бормотал своему собеседнику на том конце провода:
– Да... да... Я понимаю...
Но на самом деле он ничего не понимал. В той же полной растерянности он положил трубку на место и оглядел сначала Помощника, а потом и всех остальных.
– Все поезда этого направления отменены. В тридцати километрах от Верхнего Старгорода произошла крупная железнодорожная катастрофа. Сошел с рельсов товарный поезд. Никто не пострадал. Пути засыпаны щебнем, песком, зерном, углем и бревнами...
На него все уставились.
– Бревнами?
– переспросил Президент.
– Кругляком, - робко ответил Ответственный Секретарь.
– Это был длинный поезд. Пути завалены, засыпаны и залиты самым разнообразным грузом. На протяжении пяти с половиной километров. И еще несколько сот метров рельсов выдраны с корнем.
В кабинете продолжалось недоуменное молчание. У Президента на лице появилось торжествующее выражение.
– И расчистка и ремонт путей займут не меньше двух недель, - дрожащим голосом завершил свое сообщение Ответственный Секретарь.
– И никакая помощь людьми и спецтехникой не ускорит этот процесс.
– Прекрасно!
– с иронией произнес Президент.
– Решительно, судьбе не угодно, чтобы я хоть как-нибудь попал в Верхний Старгород.
Все остальные с обреченным видом вернулись к своим стульям, предчувствуя продолжение этого ужасного совещания.
– Ну, - заявил Президент, - По крайней мере, на мой президентский гараж я могу рассчитывать. Это уже легче.
Помощник насторожился:
– Это вы о чем?
– Это я о том, что раз другого выхода нет, то я поеду на машине.
Помощник начал было возражать:
– По протоколу...
Президент живо к нему повернулся:
– А положено по протоколу отсутствовать мне на моем же саммите?
– Ну, это ситуация, не предусмотренная протоколом.
– Вы же говорили, что таких ситуаций не существует!
– Я этого не говорил. Я говорил, что все ситуации подвластны законам логики...
– Для вас это одно и то же. Короче: звоните в гараж и готовьте мне мои президентские автомобили. Какая прелесть! Давно мечтал! Почему у вас такое лицо, господин мой Помощник?
– Не положено...
– А есть альтернатива?
– Видимо, нет.
– Тогда немедленно звоните в гараж, и пусть они поторопятся. Мы не будем ждать ни одной лишней минуты. Промедление смерти подобно!
Неожиданно он отвесил всем присутствующим ловкий поклон, как театральный актер, и вышел из кабинета. По крайней мере, он посчитал, что от него теперь уже ничего не зависит, он сделал все, что мог, и пора другим заняться своими прямыми обязанностями - организовать его поездку в Верхний Старгород.
В конце концов, им за это деньги платят. И немалые.
В квартире у нее вкусно пахло только что сваренными сосисками. Фотограф тут же направился туда и правда увидел на столе тарелку с тремя сосисками, от которых еще шел дымок, они были уродливые, кривые, лопнувшие во время варки, но запах они распространяли самый что ни на есть аппетитный, поэтому Фотограф, проигнорировав окружавшее сосиски мягкое и свежее картофельное пюре, немедленно воткнул вилку в самую толстую сосиску и принялся откусывать с обоих концов.
Через минуту в кухне появилась хозяйка квартиры. Точнее, не хозяйка, а, так сказать, арендаторша - она снимала эту квартиру у сварливой старухи, владелицы четырех квартир, которые она сдавала за непомерные для жилья подобного качества цены, а сама проживала на благоустроенной даче в деревне.
Эту квартиру, худшую из всех четырех, с одной комнатой почти без мебели, почти без обоев на стенах и почти без линолеума на полу, с вечно протекающей везде кухней и с проржавевшей насквозь ванной, Журналистка вынуждена была снять, потому что никто больше не хотел связываться с девушкой, не имеющей столичной прописки. Вообще человек без столичной прописки в столице был не человек, а недочеловек, с которым можно делать все, что угодно, и он не посмеет и пикнуть, поскольку нестоличный человек в столице никаких прав не имеет.
А как же? Должна же столица как-то защищаться от наплыва желающих приобщиться к высотам!
Столице вовсе не нужно столько желающих.
А Журналистка была очень даже желающей.
Она застала Фотографа на месте преступления - он отправил в рот последний кусок первой сосиски, наткнулся на ошарашенный взгляд Журналистки, но отнюдь не смутился, ухмыльнулся во весь рот и воткнул вилку во вторую сосиску.
– Хорошо живешь, моя красавица, - сказал он.
– Ну ты и наглец, - ответила она.