Ветвь оливы
Шрифт:
Нейт помолчал.
— Что-то в этом есть… Тогда это действительно… даже страшно.
— Есть немного, — согласился я.
— То есть, мы можем рушить целые миры…
— Очень похожие на наш. Смежные. Находящиеся, если можно так выразиться, очень близко, текущие с нами в одном и том же русле.
— И если мы будем слишком неосторожны, мы можем нарушить все течение реки? И однажды, может быть, уничтожить вместе с этим собственный мир?..
— Возможно. Не исключено.
— Все бы тебе пугать новеньких, — проворчала Линор. — Теоретически, это все-таки невозможно. Что случилось, случилось!
— Может быть, и нет.
— Может быть, — подхватил Нейт, — и наше прошлое все время меняется, только мы этого не знаем? Не чувствуем? Настоящее — это вещь в себе…
— Может быть, хватит допущений?!
— Да полно, — улыбнулся я. — Каждый же из нас начинал с таких вопросов. Быть может, пока меняются мелочи, это не имеет никакого значения, это естественные дыхание и пульсация вселенной.
— Уф! — Карелл шумно выдохнул и оттянул стоячий воротничок. Его глаза блестели и искрились. — Это просто завораживает. Живое и дышащее прошлое, неведомое подвижное чудовище!..
— Сказки, — хладнокровно сказала Линор. — Пусть и красивые!
— Страшноватые.
— А бывают другие сказки? — поинтересовался я.
— Но теперь я хотя бы знаю!.. — воскликнул Нейт, экспрессивно взмахнув рукой, будто что-то поймал в воздухе.
— Что именно? — скептически спросила Линор.
— Почему надо быть осторожней! Это стоит того. Хоть, наверное, это не так интересно, как мысль, что возможно все, — заключил он уныло, впрочем, тут же снова воспрянув духом: — Но опасность — это тоже что-то! Она делает этот мир настоящим!
Задавался Нейт порой и такими вопросами, о которых мы уже и думать забыли:
— Послушайте-ка, а почему, если мы можем переместиться в любую точку времени и пространства в прошлом, мы не можем сделать этого в настоящем?
— Потому, — терпеливо объяснила Антея, — что главным условием такого перемещения является сдвиг измерений, смещающихся друг относительно друга пространств. Проще всего это представить с плоскостями, хоть это будет грубо и несовершенно. Сколи булавкой две плоскости и начинай поворачивать их в разные стороны вокруг этой оси. Просто? Просто. А в одной и той же плоскости, между двумя точками придется проделать длинный путь. С пространствами одновременно и сложней и еще проще — в «сколотых плоскостях» удобно добраться лишь до разных точек на одной окружности, а здесь такой скованности нет.
— Но все же, в настоящем мы этого сделать не можем?
— Нет, не можем, — кивнула Антея почти со странным удовольствием сытой кошки. — Есть такая вещь как «буферное время». С одной стороны, это все-таки та самая «булавка», обеспечивающая сцепление пространств, с другой, если сможешь себе это представить, это пространственно-временной аккумулятор…
— Но если каким-то образом все изменить, принципиально это было бы возможно?
Антея немного помолчала.
— Думаю, да. Рано или поздно…
— Но мы до сих пор этого не можем. Почему?
— Мы можем перемещаться в гиперпространстве, — сказала Антея, — и очень давно. А ведь это тоже практически игра с другими измерениями.
— Но мы не можем переместиться из одного места в другое мгновенно.
— Нет.
— Потому что таковы законы природы, или потому что мы чего-то не знаем?
— Потому что чего-то не знаем, конечно, — снисходительно ответила Антея.
— А нематериальное перемещение? Если мы можем переместить себя в прошлое нематериально, ну, или что-то, что можем так назвать, то почему мы не можем сделать этого в настоящем? Совершенно ли исключена возможность того, что можно направить свое сознание в сознание другого человека.
— Нет, не исключена. — Антея мягко наклонила голову. — Но как бы ни интересна была эта возможность, надеюсь, до практического применения не дойдет при моей жизни. Это все как-то очень… нехорошо. Кроме того, сколько ты обычно находишься в капсуле, пока твое «сознание» блуждает в прошлом? На самом деле, несколько минут. А сколько придется проводить времени в настоящем? Очень много. Это бессмысленно. И кроме того, практически все-таки пока невозможно, с теми методами, какими мы пользуемся.
— А если переменить методы?
— Я понимаю, что тебя беспокоит. Все это действительно не очень замечательно, но рано или поздно, это будет вполне возможно. И единственное, что будет этому мешать — соображения морали, что, прямо скажем, не очень надежная вещь… Ну и, какое-то время — дорогое оборудование, оправданность, соответствие ценностей цели и средств.
— Но это пока и правда невозможно? Нет, я сам этому рад. Но то, что это невозможно… А «Янус» — очень большая станция. Как же его сделали когда-то? Конечно, рано или поздно, его бы все равно создали. Но он такой один. И он очень мощный. И в нем изначально есть какие-то странные ограничения, которые кажутся необъяснимыми до конца. Его действительно создали без некоего вмешательства извне? Хотя бы толчок? Хотя бы что-то?
Антея рассмеялась.
— Видишь ли, обычно, когда что-то открываешь, это бывает что-то очень большое, в котором ты еще не все понимаешь. Видишь огромную скалу, используешь в ней несколько удобных ходов, знаешь несколько замечательных пещер, протаптываешь тропки, с которых открываются отличные виды, знаешь, для чего можно использовать некоторые камешки и жилы. А очень многое — еще не знаешь, ни зачем, ни что это такое. Просто вещь в себе. Но ты знаешь, что нужно быть осторожным, чтобы не обрушить эту скалу, и ты не знаешь, что под ней. И не узнаешь, если не будешь ее изучать, прокладывать новые ходы и тропки. А это очень интересно… — Антея улыбнулась. — Поэтому я думаю, что все было открыто в нашем настоящем прошлом вполне естественным образом.
Нейт тоже улыбнулся.
— Хорошо бы. Хорошо думать, что мы, люди, все-таки умные. Сами по себе, сейчас, а не в далеком будущем.
— Никто не знает, будем ли мы умнее в далеком будущем, — пожала плечами Антея. — И будем ли вообще.
Немного уныло покивав, Нейт сбежал от нее и принялся увлеченно мне рассказывать про одного, по его собственному мнению, психопата, в сознание которого он недавно заглядывал, и о его странной манере фехтовать, неизменно первым делом ослепляя противника.