Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве
Шрифт:
Булкли подвел лодку как можно ближе к берегу, и одиннадцать человек выпрыгнули из нее. Он смотрел, как они плывут к безжизненному клочку суши - в последний раз, когда их видели. Затем он вместе с оставшимися на "Спидвелле" отплыл дальше.
10 ноября, спустя почти месяц после отплытия с острова Вэйджер и после прохождения около четырехсот миль, Балкли заметил цепочку небольших бесплодных островов. По его мнению, они выглядели точно так же, как те, которые, по описанию сэра Джона Нарборо, находились в северо-западном устье Магелланова пролива. К югу, на противоположной стороне устья, находился еще один мрачный остров с темными, скалистыми, зубчатыми горами. Балкли решил, что это, должно быть, остров Опустошения, названный Нарборо так потому, что " так пустынна земля, которую можно увидеть". Основываясь на этих наблюдениях и вычислениях широты "Спидвелла", Балкли был уверен, что они достигли Магелланова пролива.
После того как он отложил галс Speedwell на юго-восток, находясь на грани осуществления своего плана, он выдал чувство, в котором редко признавался: абсолютный страх. " Я никогда в жизни... не видел такого моря, как здесь, - заметил он. Ветры были тайфунной силы, а воды, казалось, воевали сами с собой". Баккели полагал, что он стал свидетелем слияния Тихого океана, вливающегося в пролив, и Атлантического океана, выливающегося из него, - того самого места, где английский буканьер Фрэнсис Дрейк попал в бурю, которую капеллан на его корабле назвал " непереносимой бурей". (Капеллан писал, что Бог, похоже, "ополчился против нас" и "не отступит от своего суда, пока не похоронит наши тела, а заодно и корабли, в бездонной глубине бушующего моря"). Волны стали захлестывать "Спидвелл" от кормы до носа, от корпуса до верхушек мачт. Одна из них развернула "Спидвелл" более чем на двадцать градусов, другая - на пятьдесят, третья - на восемьдесят, пока он не перевернулся на бок, прижав мачты и паруса к воде. Когда судно заскрипело, прогнулось и затопило, Балкли был уверен, что оно уже никогда не поднимется. После всего, что ему пришлось пережить, после всех жертв и грехов, он оказался перед перспективой бесполезной смерти - утонуть, не увидев больше своей семьи. И все же, очень медленно, "Спидвелл" начал выправляться, паруса поднимались, вода выливалась из палубы и трюма.
Каждая минутная передышка, казалось, усиливала мессианский пыл Булкели. Он писал о шторме: " Мы истово молились, чтобы он утих, потому что ничто другое не могло спасти нас от гибели". В тот момент, который он описывает как благодать света, они увидели бухту и попытались добраться до нее, преодолевая полосу волнорезов. "Мы были окружены скалами, причем так близко, что человек мог бы бросить на них печенье", - заметил он. И все же они проскользнули в бухту, которая была гладкой, как мельничный пруд". " Мы называем эту гавань Портом Божьего милосердия, считая наше спасение в этот день чудом", - писал Булкли. "Самые отставшие из нас больше не сомневаются в существовании всемогущего существа и пообещали исправить свою жизнь".
Однако с каждым днем люди становились все более раздраженными и неуправляемыми. Они беспрестанно требовали дополнительных пайков, и Булкли с Бейнсом оказались в том же невыигрышном положении, в которое попал Дешели. " Если мы не будем очень предусмотрительны в отношении подачи провизии, то все мы неизбежно умрем с голоду", - заметил Балкли. Люди, которые когда-то так горячо и преданно следовали за ним, теперь, по его словам, " созрели для мятежа и разрушения". Он добавил: "Мы не знаем, что делать, чтобы подчинить их какому-либо командованию; они до такой степени обеспокоили нас, что мы устали от своей жизни".
Вместе с Бейнсом и Камминсом он напряженно следил за порядком. Подписанный устав партии предусматривал отказ от участия в ней всех, кто провоцировал беспорядки. Однако Булкили угрожал совсем другим: в случае продолжения беспорядков он вместе с Бейнсом и Камминсом потребует, чтобы его высадили на берег, оставив остальных на судне. Экипаж знал, что Булкли незаменим - никто другой не сможет так же мономаниакально прокладывать курс и бороться со стихией, - поэтому его угроза подействовала отрезвляюще. " Люди обещали быть под властью правительства, и, похоже, им будет гораздо легче", - писал Балкли. Чтобы еще больше успокоить людей, он выдал им еще немного муки, отметив, что многие едят порошок " сырым, как только им его подают".
Тем не менее, они умирали. Среди жертв был шестнадцатилетний мальчик по имени Джордж Бейтман. " Это бедное существо голодало, погибло и умерло скелетом", - писал Булкли, добавляя: "В таком же плачевном состоянии находятся еще несколько человек, которых без скорейшего облегчения должна постигнуть та же участь".
Он старался утешить больных, но больше всего они нуждались в питании. Один двенадцатилетний мальчик умолял близкого товарища дать ему побольше муки, говоря, что иначе он не доживет до Бразилии, но его товарищ остался безучастным. " Люди, не испытавшие тех трудностей, с которыми мы столкнулись, - писал Булкли, - удивятся, как люди могут быть настолько бесчеловечными, чтобы видеть, как на их глазах умирают от голода их собратья, и не давать им никакого облегчения. Но голод лишен всякого сострадания". Страдания мальчика закончились только тогда, когда "небеса послали ему на помощь смерть".
24 ноября судно Speedwell попало в загадочный лабиринт каналов и лагун. Бейнс обвинил Балкли в том, что тот ошибся, войдя в пролив. Неужели они зря потратили две недели, идя не тем путем? На это Балкли возразил: " если и было когда-нибудь в мире такое место, как Магелланов пролив, то мы сейчас находимся в нем".
Но, столкнувшись с растущим несогласием, он развернул лодку и направился в обратном направлении. Один морпех начал сходить с ума, истерически смеяться, пока не упал в тишине и не умер. Вскоре умер еще один человек, а затем еще один. Их тела были выброшены в море.
Уцелевшему отряду потребовалось около двух недель, чтобы проследить свой путь, и только потом они поняли, что нашли пролив. Теперь им пришлось начинать путь на восток заново.
Может быть, Чип был прав - может быть, им следовало отправиться на север.
ГЛАВА 19. Привидение
Чип не отказался от своего плана присоединиться к коммодору Энсону и эскадре. Он заключил союз с последним из отделившихся - отчаяние тоже может породить единство, и после гибели одного человека их стало девятнадцать, включая Байрона, Кэмпбелла, лейтенанта морской пехоты Гамильтона и хирурга Эллиота. Прошло два месяца с тех пор, как остальные покинули остров, и Чип с оставшимися людьми жил в приютах на заставе, добывая водоросли и редкую морскую птицу.
Дешели, избавленный от того, что Байрон описывал как " буйные заявления, угрозы и беспорядки недисциплинированной команды", выглядел обновленным, увлеченным, живым. " Он стал очень бодрым, - заметил Кэмпбелл, - повсюду ходил за дровами и водой, разводил костры и оказался отличным поваром". Чип и остальные мужчины, используя навыки, приобретенные при ремонте баркаса, смогли починить разлетевшийся на куски ял и укрепить потрепанную баржу. Тем временем с затонувшего "Вэйджера" удалось выловить три бочонка говядины, и Чэп успел припасти часть ее для предстоящего путешествия. " Тогда я начал питать большие надежды", - писал в своем отчете Чип. Теперь ему и другим людям оставалось только дождаться, когда шторм утихнет и можно будет отправиться в путь.
15 декабря Чип проснулся от проблеска света - солнца, пробившегося сквозь облака. Вместе с Байроном и несколькими другими людьми он поднялся на гору Мизери , чтобы лучше видеть море. Поднявшись на вершину, он достал телескоп и осмотрел горизонт. Вдали виднелись бурные волны.
Но людям не терпелось покинуть остров. Многие из них, напуганные бесконечным невезением, были уверены, что раз никто не похоронил моряка, убитого Джеймсом Митчеллом на горе Мизери, то его дух преследует их. " Однажды ночью нас встревожил странный крик, похожий на крик тонущего человека, - писал Байрон. "Многие из нас выбежали из своих хижин в направлении того места, откуда доносился шум, которое находилось недалеко от берега, где мы могли различить, но не отчетливо (так как тогда был лунный свет), вид человека, наполовину выплывшего из воды. Шум, издаваемый этим существом, был настолько не похож на звуки, издаваемые животными, которых они слышали раньше, что произвел на мужчин сильное впечатление, и они часто вспоминали это явление во время своих бедствий".