Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве
Шрифт:
Погрузив свои немногочисленные припасы на двадцатичетырехфутовую баржу и восемнадцатифутовый ял, касталийцы принялись за работу. Эти суда были еще меньше, чем катер, и представляли собой открытые лодки, в которых для сидения использовались только поперечные доски. У каждого из них была короткая одномачтовая мачта, позволявшая ходить под парусом, но большую часть хода приходилось делать веслами. Чип втиснулся в баржу вместе с Байроном и восемью другими людьми. Среди спутанных тел, канатов, парусов, бочек с едой и водой у каждого из них было едва ли по футу свободного места. Кэмпбелл, Гамильтон и еще шесть человек были втиснуты в ял, локти и колени
Чип окинул взглядом аванпост, где они жили последние семь месяцев. Все, что осталось, - это несколько разбросанных, побитых ветром укрытий - свидетельство борьбы за жизнь и смерть, которая скоро будет сметена стихией.
Чип с нетерпением ждал отплытия - по его словам, тоска заполнила " все мое сердце". По его сигналу Байрон и остальные отчалили от острова Вэйджер, начав свой долгий и трудный путь на север. Им предстояло пройти около 100 миль по заливу Боли, а затем еще 250 миль вдоль тихоокеанского побережья до острова Чилоэ.
Уже через час начался ливень, подул холодный и жесткий западный ветер. Лавины волн погребли лодки, и Чип приказал Байрону и остальным препятствовать потопу, образовав живую стену, стоящую спиной к морю. Вода продолжала наступать, захлестывая корпуса. Быстро вытаскивать лодки с помощью шляп и рук было невозможно, и Чип понимал, что если не облегчить и без того перегруженные лодки, то они во второй раз затонут у острова Уэгер. И тогда мужчинам пришлось совершить немыслимое: выбросить за борт практически все свои запасы, включая драгоценные бочки с едой. Изголодавшиеся люди смотрели, как их последние пайки поглощает прожорливое море.
К вечеру Чип и его спутники нашли бухту на побережье. Они выбрались на берег и стали карабкаться по гористой местности, надеясь найти укрытие для ночлега, но в конце концов рухнули на открытое ложе из камней, глядя на дождь. Они мечтали о своем убежище на острове Вэйджер. " Здесь у нас нет другого дома, кроме широкого мира", - писал Кэмпбелл. "Мороз был такой сильный, что к утру некоторые из нас были почти мертвы".
Чип понимал, что надо двигаться дальше, и торопил всех вернуться в лодки. Они гребли час за часом, день за днем, изредка останавливаясь, чтобы содрать водоросли с затонувших камней и приготовить еду из того, что они называли "морским клубком". Когда ветер менялся на южный, они плыли против ветра, растягивая сшитые холсты и подгоняя корпуса к волнам.
Через девять дней после отплытия с острова Вэйджер они прошли на север почти сто миль. На северо-западе виднелась оконечность мыса с тремя огромными скалами, уходящими в море. Они были почти у самого конца залива; можно было с уверенностью сказать, что самое страшное в их путешествии уже позади.
Они остановились на берегу, чтобы поспать, а когда проснулись следующим утром, то поняли, что дата - 25 декабря. Они отпраздновали Рождество пиршеством с морским клубочком и кубками свежей ручьевой воды - "адамовым вином", как они его называли, потому что это было все, что Бог дал Адаму пить. Перед тем как собрать вещи и отплыть дальше, Дешевые подняли тост за здоровье короля Георга II.
Через несколько дней они вышли к мысу - самой критической точке маршрута. Море, сходящееся здесь, пронизано мощными течениями и колоссальными волнами с пенящимися вершинами, которые Кэмпбелл называл "белыми из белых". Чип приказал людям спустить паруса, пока они не опрокинулись, и они стали изо всех сил тянуть весла.
Дешевый подбадривал их. Через несколько часов они подошли
На следующее утро условия были настолько суровыми, что Чип понял, что никто из мужчин не решится попытаться обогнуть мыс, и они отправились на берег, чтобы поискать пищу. Им нужны были силы. Один из каставаров наткнулся на тюленя, поднял мушкет и подстрелил его. Мужчины приготовили его на дровах, отрывая куски жира и пережевывая их. Ничего не пропало даром. Байрон даже сделал из шкур обувь, обмотав ею свои почти обмороженные ноги.
Мужские лодки стояли на якоре неподалеку от берега, и Чип назначил по два человека на каждое судно, чтобы нести ночную вахту. Байрону выпало быть на барже. Но он и другие мужчины воспрянули духом и уснули в предвкушении: возможно, на следующий день они наконец обогнут мыс.
В баржу что-то ударяло. "Я был... разбужен необычным движением судна и ревом бушующих вокруг нас волн", - писал Байрон. "В то же время я услышал пронзительный крик". Казалось, что призрак с острова Уэгер появился вновь. Крики доносились с яла, стоявшего на якоре в нескольких ярдах от нас, и Байрон повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как это судно с двумя мужчинами на борту было опрокинуто волной. Затем она затонула. Одного мужчину прибой выбросил на берег, но второй утонул.
Байрон ожидал, что его лодка в любой момент перевернется. Вместе со своим спутником он бросил якорь и стал грести, держа баржу носом к волнам, стараясь избежать удара о борт и ожидая, когда шторм утихнет. " Здесь мы пролежали весь следующий день, в огромном море, не зная, какова будет наша судьба", - писал он.
Выбравшись на берег, они собрались вместе с Чипом и другими выжившими. Теперь их было восемнадцать человек, и без яла не было возможности перевезти их всех. Еще три человека с трудом поместились бы на барже, но четырем членам группы пришлось бы остаться, иначе все они погибли бы.
Были отобраны четыре морских пехотинца. Будучи солдатами, они не обладали навыками мореплавания. " Морские пехотинцы были выбраны, так как не могли быть полезны на борту", - признался Кэмпбелл, отметив: " Это было печально, но необходимость вынудила нас". Он записал фамилии каждого морского пехотинца: Смит, Хоббс, Хертфорд и Кросслет.
Дешевый раздал им некоторое вооружение и сковородку. "Наши сердца растаяли от сострадания к ним", - писал Кэмпбелл. Когда баржа отчалила, четверо морских пехотинцев встали на берегу, трижды поприветствовали их и воскликнули: "Боже, благослови короля!".