Вице-президент Бэрр
Шрифт:
— Бедняжке очень нехорошо. Совсем слегла. Когда соберется конгресс, мне придется вернуться без нее.
— Нам будет не хватать ее в столице.
Мерри ухватился за эти слова.
— Значит, вы намереваетесь вернуться?
— Я должен осенью председательствовать в сенате.
— Понимаю. — Мерри был самым недипломатичным дипломатом. Он посмотрел на меня с таким удивлением, что мне пришлось объяснить.
— В Вашингтоне меня не обвиняют в убийстве, только в штате Нью-Йорк.
— Понимаю. — Ему явно стало не по себе.
— Обвинение против меня в Нью-Йорке, разумеется, незаконно, ибо роковая стычка произошла в Нью-Джерси.
— Понимаю.
— Меня, конечно, могли обвинить в убийстве в Нью-Джерси, но там пока что все спокойно. — На самом деле как раз в это время против меня возбудили дело об убийстве в округе Берген, а штат Нью-Йорк, задним числом справившись с законам, заменил обвинение в убийстве обвинением в ином правонарушении, а именно в вызове на дуэль.
Мерри осторожно заговорил о сенаторе Пикеринге. Нет ли от него вестей? Я тоже осторожно дал понять, что не надеюсь на успех плана федералистов отделить Новую Англию от Союза.
— Для успеха нужна поддержка большинства в Новой Англии, а ее у наших друзей нет. И еще для успеха необходим Нью-Йорк.
Мерри кивнул.
— Ваше поражение, вице-президент, — серьезный удар. Без Нью-Йорка… — Он умолк. Он мог и не продолжать. Все знали, что британский посланник поощрял федералистов и вообще всех, кто стремился расколоть Союз. Из-за этой-то политики, возможно диктуемой личными причинами (по многим данным, английское правительство не разделяло неприязни Мерри к Джефферсону), Его превосходительство и я стояли друг против друга подле неубранной постели в гостинице «Эллер». Я с отвращением заметил, что не вылит vase de nuit.
— Вы знакомы с планом полковника Уильямсона? — Мерри приложил к носу кружевной платок, пропитанный одеколоном, и втянул в себя воздух с таким удовольствием, словно нюхал табак.
— Думаю, его план отражает желание американцев расширить нашу империю к западу и к югу.
— Вице-президент, а вы желали бы осуществить такое завоевание?
— Освобождение, посланник! Освобождение многострадального народа от испанского владычества.
— Именно. Освобождение. Именно.
Я предпринял обходный маневр.
— В марте будущего года я слагаю полномочия вице-президента. У меня много планов, и все связаны с Западом. Конечно, мне по душе любой дельный план освобождения Мексики. Полагаю, мои друзья в Кентукки и Теннесси сплотятся вокруг меня. Они ненавидят донов. Они клянутся мне в преданности. Полагаю, я смогу собрать значительную армию и смогу ее финансировать. — Смелое заявление. Он знал о моих долгах, но я надеялся достать денег на такую экспедицию, ибо Мексика — Эльдорадо для каждого американца, она магнитом притягивает наших азартных игроков.
— Да, мне уже говорили. Вам стоит только захотеть.
— К сожалению, такая экспедиция потребует поддержки с моря, а тут уж не хватит моих средств.
— Понимаю.
— Итак, если Англия поможет нам с моря, я обещаю вам Мексику, свободную от Испании и от Соединенных Штатов. — Он отнял платок от лица, которое сразу поглупело от напряженных математических подсчетов. — Мексику, неразрывно связанную с Англией. — Я объявил ставку.
— Я все доложу правительству его величества. Я знаю, премьер-министр заинтересован в проекте.
— Вы, без сомнения, тоже.
— Я? — Он непонимающе смотрел на меня. — О да, конечно. Я отражаю мнение правительства его величества.
— Нет, посланник. Я имею в виду, что и вам, быть может, хочется помочь — издалека, разумеется, — освобождению Мексики. Награда — если такие вещи вас занимают — будет немалая. — (Нельзя пренебрегать человеческим корыстолюбием.)
— Я могу помочь только очень уж издалека. — Мерри пробормотал что-то относительно долга перед сувереном, но зерно, как говорится, упало на благодатную почву.
За стеной горланили уроженцы Запада. Мерри передернуло, он не отличался демократизмом. «Видеть не могу, как одевается ваш президент, — говаривал он с отвращением. — Стоптанные шлепанцы!»
— Вы очень популярны на Западе, полковник. — Мерри прочистил горло.
— Я всегда служил там народу.
Тут Мерри объявил свою ставку. Он произнес явно заготовленную фразу.
— Насколько я понял со слов полковника Уильямсона, вы хотели бы возглавить западные штаты, если они расторгнут союз с Соединенными Штатами.
Я подивился смелости Мерри и самонадеянности Уильямсона. С ними, оказывается, надо держать ухо востро.
— Сэр, — сказал я, — я не просил полковника Уильямсона и никого другого говорить за меня.
— Прошу извинить меня, сэр. Я думал…
— Но не секрет, я считаю, что западные штаты еще образуют собственное государство на Миссисипи.
— Вам этого хочется?
— Я отмечаю только, что, согласно конституции, они имеют на это право. Моя точка зрения совпадает с точкой зрения мистера Джефферсона.
Мерри чихнул в платок. Высморкался. Разволновался. Казалось бы, чем не превосходная тема для доклада министерству иностранных дел? Однако же он сказал:
— Но президент не хочет отделения.
— Он утверждает, что ему это безразлично. В его глазах все мы — американцы, восточные мы, или западные, или какие угодно.
— Понимаю. Понимаю.
Я вернулся к своему предложению. Я говорил без обиняков.
— Если ваше правительство поможет мне с моря освободить Мексику, действия на суше я беру на себя.