Вид из окна
Шрифт:
— Да, — согласился Словцов, — если параллельно отвыкает от себя.
О Хромове дежурный охранник доложил десятью минутами позже. Тот ввалился в гостиную, не раздеваясь, лобызнул руку Вере, кивнул мужчинам.
— Готов? — спросил он Павла.
— Володя поедет с вами, — опередила ответ Вера. — Заодно научит вас всех стрелять.
— Вот как? — не очень обрадовался Юрий Максимович. — А массажистку нельзя с нами отправить, вдруг у кого-нибудь на номере члены затекут?
— Тебя что-то смущает? — прищурилась Вера.
— Нет, золотко, твоё слово — закон. Готов взять с собой даже
— Вот и чудненько, — порадовалась его уступчивости Вера.
6
Ехали на огромном «Хаммере». Кроме Хромова и водителя в машине был ещё один мужичок, представленный как Коля. Коля, оказался охотником профессионалом, которого Хромов нанимал, чтобы сутками не гоняться за зверем. Судя по тому, что Коля, рассказывая об охоте, присып ал речь любезностями в отношении Хромова, от которых тот морщился, заплатили ему неплохо. Володя и Павел молчали.
— Лучше бы вертолётом, как в прошлый раз, Юрий Максимович, — тараторил Коля, — а эта зверюга, — кивнул он вдоль салона, — она только с виду мощная, ездил я на таких, но наш-то «уазик» на зимнике и проворнее, а уж по целику, у этого подвеска рассыпется. До засидки будем пешком идти пару километров. Иначе никак. Лось осторожный, башку по ветру держит. Их там три: лосиха, двухгодок и годовалый с ней. Петруха их три дня тропил, дурак, а у них там место жировки, они по кругу наяривают. У реки справно будет, он шумнёт, они по насту попрут, там низина и река, а мы с другого берега.
— Первый выстрел мой! — оборвал его Хромов. — Уж если не остановлю, тогда шмаляйте.
— Знаю-знаю, — быстро согласился Коля, — волокуши приготовили на три туши, ни одного не упустим, вы-то как всегда себе только заднюю ляжку возьмёте?
— Две, со мной, видишь, экскурсия.
— Да мне что, ваша лицензия, столько денег ввалили. Когда в засидке будем, вы рукавицы не снимайте, оно хоть нынче не холодно, а руки чувствительность потерять могут, особливо указательный палец беречь надо. С вашего-то «Тигра» стрелять одно удовольствие, оптика, вон какая! Мы-то в унтах, а экскурсантам вашим я валенки дам, как знал, запасные взял. А Петрухе, главное, водки, он пока не выпьет — не человек. Я уж ему вчера бутылку оставил, там от избы нашей километров пять будет, по сто грамм на километр. А то не дойдёт до жировки, а уж там должен быть, лоси со сранья пойдут. Нам бы успеть…
— Олег, наддай, — сказал Хромов водителю.
А Николай снова завёл басню об особенностях национальной охоты. Словцов, слушая его, невольно вспоминал известный фильм. Тем более что где-то сзади недвусмысленно позвякивали бутылки. Время и расстояние, наполненные торопливым говором Николая, потеряли смысл. Зато Словцов неплохо пополнил словарный запас охотничьими терминами, узнал как по нарыску выйти на волка, и как недавно Николай взял переярка «на штык». Пришлось переспросить. Оказалось, речь идёт о прямом выстреле, когда зверь идёт буквально в лобовую атаку на номер.
— И ведь умные нынче черти пошли, уходят из оклада через флажки, по фигу им красное знамя. Контрреволюционный волк нынче пошёл! А уж сколько собак в посёлках подрали! Охотников-то нынче мало, неприбыльно это, вот и блудят уже под порогом стаями. Это ладно, если дюжина, а мы тут с Петей напоролись — почти тридцать! Пришлось ещё водки брать и подмогу звать. Какой там обклад, там роту с автоматами надо, лес прочёсывать. Я районному начальству предлагал гранатами с вертолёта бросать. Не послушали. Так они в одной деревне детей на дерево загнали, замёрзли бы малые, если б не мы с Петрухой. А собаки что, собаки друг друга, ежели у разных хозяев, грызть будут, а против стаи объединиться стаей, у них такого закона нет…
Между тем Хромов повернулся к нему с переднего сиденья и вдруг весьма серьёзно заявил:
— Я, Павел Сергеевич, жениться на ней приехал, — и стал внимательно смотреть в глаза поэта, словно хотел увидеть душу.
Словцов выдержал этот неприятный едкий взгляд и ответил:
— А я что, могу возражать, Юрий Максимович?
— Нет, просто, как только мы с ней договоримся, ты уволен. Не переживай, без бабок не останешься, я тебе, как в старые времена отступного дам столько, сколько унести сможешь.
— Спасибо, у меня гонорар и так высокий, да ещё льготы и страховки разные.
— За вредность-то Лизкину доплачивают? — ухмыльнулся Хромов.
— И северные тоже.
— Ну-ну, в общем, Павел Сергеевич, ты меня понял. Вся Москва знает, что я сюда за её сердцем полетел.
— Для того чтобы сказать мне это, не обязательно было тащить меня на охоту, — пожал плечами Словцов.
— Да ты встряхнись, посмотри красотища какая!
И действительно, с того момента, как они свернули с трассы, пейзаж стал походить на сказочный. Да, за окном отменный повод для отдыха учителя русского языка: повесил фотографию такого пейзажа на доску и объявил детям тему сочинения: зимняя сказка. И пусть крутят извилинами, вспоминая штампы: о мохнатых лапах кедров и елей, снежных шапках, вереницах звериных и птичьих следов, даже если их там нет, притаившихся в чаще чудесах и диковинах, короче, развивают художественное воображение.
Зимник здесь тянулся через плотный кедрач, петляя и ныряя по пригоркам. Боевая машина пехоты США на самом деле здесь была неуклюжа и неуместна, по бортам то и дело били кусты, а днище цепляло кочкарь.
— Это вам не «буря в пустыне», — прокомментировал Коля, — сюда пусть приезжают, яйца морозить, как немцы под Москвой. А вот сейчас налево, да-да, по целику… И это, потише бы уже надо.
— Сядем, Юрий Максимович, — с кислой миной сообщил водитель, рассматривая впереди покрытые настом сугробы и торчащий из них кустарник.
— Ну врежь ещё, сколько можешь, а дальше ножками, — распорядился Хромов, — видишь, кто-то же до нас шёл.
— Ну это «Нива» вроде пролазила. Так и обратно уже след есть.
— Откуда «Нива»? — всполошился Николай. — Поди, нашего зверя кто-то просёк. Петруха-то бы не заспал! Ну, блин, кого нечистый принёс? Зачем-кого сюда несло?
— Ясно, что не за грибами, — ответил на его причитания Хромов. — Да вон уже, дальше следа нет. Тормози, Олег, от греха подальше. А то посадим машину на пузо, потом играй тут в пехоту, рой окопы до китайской пасхи.