Вихрь переправ
Шрифт:
– Эр на редкость внимательный, – шутливым тоном заметила Юна, как только двое друзей и серый кот скрылись за дверью. – Только он мог найти гостиницу с таким причудливым названием.
– Пожалуй, – скромно поддержал её Матфей, несколько смущённый неожиданным тет-а-тет с подругой.
– А я, пока ребята принимали душ, успела ознакомиться с историей таинственных ковшей, – мило улыбнулась Юна, удобно располагаясь на диванчике «мужской» комнаты. Матфей предпочёл край кровати, что примыкала к узкому оконцу.
Под взглядом её вишнёвых глаз он смутился ещё сильнее. Лицо грозилось выдать его с поличным, кровь всё быстрее подступала к щекам, пульсируя и закипая. И как назло Эрик с Виктором ушли, оставив его и Юну один на один. Прислужники не в счёт. Даже воздух задрожал и сделался тяжёлым и невыносимо жарким. Так странно, ведь не впервой им бывать наедине.
– А… я тоже… тоже листал эту брошюрку, – запинаясь выговорил Матфей, стараясь не смотреть подруге в глаза. – Пока ты была в душе.
– Да? И как тебе история? – Юна улыбнулась ещё милее. – По мне, так ей самое место в книге сказок, а не в рекламной брошюре гостиницы.
– Да, пожалуй, – рассеяно отозвался юноша, внутренне проклиная покинувших его товарищей.
Также мысленно удостоились парочки смачных словечек кошка и ворон, ни с того ни с сего вдруг уставившиеся на него.
– Ты ведь не читал, верно? – Монгольские глаза Юны сузились, но озорство и особый блеск продолжали бурлить в них. – Я же вижу, что не читал.
– Я хотел, но меня отвлекли, – сконфужено пробубнил Матфей, – наверное.
– Ладно, я тебе вкратце расскажу, если хочешь.
– Рассказывай, всё равно, пока ребята не вернутся, делать особо нечего, – с деланным безразличием согласился он. – Тут и телевизора-то нет.
– Так вот, – начала довольная Юна, – в незапамятные времена в стране вечных сумерек в дремучем лесу стоял высокий, до небес дуб. Его так и звали Дуб-Праотец. В изножье этого дуба, глубоко в норе из корней, обитала медведица с мехом цвета рубина. И сторожила она в норе своей три заветных ковша: благочестия, мудрости и любви. В том же лесу протекал смоляной ручей, начало бравший из небесного водопада. Воды его были темны и густы. Но лишь из того ручья можно было черпать воду волшебными ковшами, от простой воды толку бы не было. И кто хотел мудрости набраться, или любви познать истинной, а может, кому недоставало праведности, соответственно пили из нужных ковшей, предварительно зачерпнув воды из смоляного ручья.
– Мудрёная сказка, – ответил Матфей.
– Да это же вирийская сказка. Крух! – громко каркнул Гамаюн, решив вновь проявить себя знатоком и тем самым напрочь стереть конфуз с «провалом памяти». – Загляни в книгу «Вирийские сказки», там точно она есть. Я хорошо помню.
– Что он сказал? – полюбопытсвовала Юна, с интересом наблюдая за внезапной реакцией всполошившейся ни с того ни с сего птицы.
– Говорит, что эта сказка из его книги.
– Ну вот! Я же не зря сказала, что этой истории самое место в книге сказок, – с ликованием обрадовалась девушка. – Кстати, это ещё не вся история. Там трое странников придут к медведице с просьбами, испить из её чудесных ковшей, дабы получить желаемое. Но у них всё пойдёт не так.
– В чём сомневаться не приходится, – на этот раз с иронией прокомментировал Матфей. – Во всех сказках одно и то же: хочешь получить то, а на деле обретаешь другое. Подпишись и получи.
– Фей, а можно мне эту книгу почитать? – спросила Юна и с опаской воззрилась на верх платяного шкафа, Гамаюн так и зыркал на неё прозрачно-синими глазами. – Мне так интересно! Ну, пожалуйста!
– Но тебе ещё вроде бы рано читать её, – неуверенно отозвался юноша и также отправил ворону пытливый взгляд.
– Дьявол Всезрящий! Да чёрт с вами, молодежь! – проворчал Гамаюн. – Всё равно не отстанете, надоедливые демоны. А что? Подумаешь, уже наломали вязанку дров. Поленом больше, поленом меньше, уже и не заметно. Гореть, так уж шикарно. Лови, молодой человек, сказки!
Ворон развёл в стороны крылья-веера и книга, как и предыдущие её сородичи, материализовалась в воздухе, словно по мановению кудесника. Юна громко ойкнула и замерла на месте. Матфей успел вовремя подскочить к шкафу и поймать летящий вниз увесистый снаряд.
В отличие от других фолиантов, коими прислужник снабжал Матфея, «Вирийские сказки» оказались вовсе не старинной книгой, а современным изданием с твёрдой глянцевой обложкой и хрустящими при листании белыми страницами. Сборник был щедро приправлен красочными иллюстрациями и благоухал свежей типографской краской.
– Она новая? – удивился Матфей, привыкший к виду тёртых страниц иных книжных трудов ворона. – Её словно и не открывали после печати.
– Так и есть, молодой человек, – хрипло подтвердил догадку прислужник с верхушки шкафа. – Сказки стары, но демон, что сумел их собрать воедино в одну книгу, родился не так давно. Касио Го – величайший антиквар по части сказок. Когда ему наконец-то удалось по крупицам отыскать и нанизать на нить вирийского бытия забытые жемчуга памяти, стало возможным издать эту книгу. Я имел возможность насладиться этими историями в более ранний период их издания, но этот экземпляр я берёг до особого случая. Рад, что он случился.
– Сколько помпы по случаю каких-то сказок, – фыркнула Сеера, она лежала чёрным клубком на подушке, предназначавшейся Эрику Горденову и, судя по всему, не скоро собиралась уступать своё ложе. – Вороны – великие любители напускать важность на всё. Даже на то, что нельзя потрогать и понюхать.
– А кошки – самый ленивый народ из всех, – тут же желчно парировал Гамаюн. – Им бы лежать день-деньской на животе, да чтобы их не трогали лишний раз.
– Ну, что я говорила? – невозмутимо промурлыкала Сеера в ответ. – Любители поважничать.
– Что они говорят, Фэй?
Вот за что и благодарил мысленно прислужников Матфей, так это за их умение отвлекать от происходящего и вовлекать в свой маленький мирок. Вот и смущение ушло само собой, стоило лишь на секунду, другую отвести взгляд от Юны и выпасть из её близости.
Юноша вкратце пересказал подруге об авторе и передал книгу ей в руки. Юна в восторге обратила благодарный взгляд наверх и громко несколько раз объявила о своей признательности ворону, в результате чего тот потребовал, чтобы девушка замолчала, иначе он оглохнет от её восторженных речей. Это изрядно повеселило Матфея.