Вихрь переправ
Шрифт:
– Не то слово.
– Ну же, чего ты ждёшь? Отворяй её, нас там ждут! – нетерпеливо повелел Гамаюн.
Толкнув дверцу от себя, Матфей, а за ним следом остальные проследовали внутрь.
– Вот это да! – издали возглас изумления Эрик и Юна. – Как такое возможно?
– Чудеса, да и только, – выдохнул Виктор.
– Гамаюн, что это всё? – спросил, растерявшись, Матфей.
Парадоксально, но вместо ожидаемой каморки, памятуя о диаметре башни, им предстал во всём великолепии высоченный и длинный зал. Просторная и хорошо освещённая за счёт окон, вытянутых едва ли не по всей высоте стен, эта парадная комната венчалась арочным сводом потолка. Красочная роспись, украшавшая его, несла знакомый сюжет, повторявший мозаичные картины на первом этаже дома. Несколько люстр из цветного хрусталя с незажжёнными свечами свисали на крепких цепях с потолочных крюков.
Башня-жердь держала на своём теле-шее воистину громадную голову. Но как такое возможно, если с улицы отчётливо видно – каменный столп не имеет расширений кверху? Действительно, чудеса.
Восхищения удостоился и пол зала. Выложенное геометрическим рисунком, по меньшей мере, из семи пород дерева, в центре покрытие имело большое, но невысокое круглое возвышение из голубого мрамора, на котором покоился самый обыкновенный аквариум. Ну, не совсем чтобы обыкновенный. В такой стеклянный ящик, наверняка, могла уместиться акула средних размеров. Но никакой акулы, естественно, там не водилось. Да и рыб помельче заметно не было, впрочем, с того расстояния, где стояли друзья, и не мудрено было хорошенько что-то разглядеть. Единственное, что им удалось различить в гигантском террариуме – отсутствие водяной кромки. Либо ёмкость наполнена до самого края, либо воды в ней нет.
Но при всём величии и воистину гигантском пространстве воздух в чудном помещении стоял спёртый, с привкусом пыли и старости. По всей вероятности, окна здесь отворялись редко.
Друзья не смели сделать и шагу, с любопытством вглядываясь в интерьер зала.
– Сколько здесь книг! – с восторженным придыханием прошептала Юна. Её приглушённый голосок взлетел к расписному потолку и дробным эхом разошёлся по углам. – И какие у них обложки! Да этим фолиантам не одна сотня лет, наверняка.
Вдоль забранных тёмно-синим бархатом и красным шёлком стен, высились книжные шкафы – сами по себе произведения искусства. Тёмное резное дерево с сотнями затейливых деталей и инкрустацией всевозможных самоцветов. С полок взирали на посетителей плотно уставленные массивы книг с разномастными корешками из кожи. На некоторых скромно поблёскивали цветные каменья и полустёртая позолота. Юна не сомневалась в том, что украшения фолиантов благородного происхождения. Вблизи одного из таких шкафов стояла деревянная стремянка на колёсиках.
– Всё-таки пришли, – раздался тихий, скрипучий, и как показалось Матфею, недовольный голос. – Вы хоть знаете, сколько можно было чаю выпить за то время, что я вас ждал?
Ворчливый голос принадлежал старику, сидевшему справа от гостей в массивном, с золотой вышивкой, синем бархатном кресле. Его собственно и не заметили, так сильно он сливался своим обликом с интерьером залы.
– Много? – рискнул спросить хозяина окружавшей его роскоши Эрик.
– Достаточно, чтобы захотеть в туалет, сударь, – холодно и высокомерно изрек старик, сделав особое ударение на слове «сударь». – А в мои годы не набегаешься по лощёным ступеням. Туалет-то внизу.
– Так вы бы нас внизу бы и ждали, так было бы проще всем – вам и нам, – просто сказал Виктор. Его не смутил невежливый тон хозяина.
– Это невозможно, сударь! Приёмная-то здесь, – капризно воскликнул ворчун. – Да и как я могу что-то сказать, не заглянув в суть сосуда жизни?
На несколько секунд повисла пауза, да такая тягостная и тихая, что, казалось, вздохни и услышишь эхо в конце зала.
– Ладно, раз пришли, выслушаю, – старик с тяжким вздохом встал с кресла и неуклюже семеня, поплёлся к тому возвышению, на котором стоял загадочный аквариум. – Не люблю попросту терять время.
– А мы, значит, любим, – язвительным шепотком бросил Матфей Виктору.
– Кто хозяин птицы? – осведомился всё также не любезно Счетовод.
– Я, но я не хозяин Гамаюну, – отозвался Матфей и с горячностью, вспыхнувшей в ответ на желчь старика, добавил. – Я его союзник.
Гамаюн одобрительно каркнул и впервые посмотрел на юношу, как тому показалось, уважительно.
– Без разницы мне ваши иерархии, – продолжал нудствовать старикан. – Одни ходят на двух ногах, остальные же им подчиняются. Ничего мудрёного.
Приблизившись к аквариуму, в котором, как и подозревалось, не было воды, зато было много всякой растительности, ребята смогли лучше разглядеть старого брюзгу.
Счетовод – сама несуразица – был под стать своему дому. Невысокий и полнотелый, он казался вылепленным из частей тел разных людей. Округлое, обрюзгшее тело с приличным брюшком и вполне женскими грудями сидело на коротких свиных ножках, правда, без копыт. Хотя, если бы таковые имелись, это не слишком бы изумило гостей. Шаровидная голова на короткой шее, ну точь-в-точь шар для боулинга, достойная тела, блестела широкими пролысинами, тщетно прикрытыми жидкими белёсыми от старости волосами. А лицо походило на белую истрескавшуюся восковую маску, подтаявшую от тепла. Щёки старца оплывали брылями по бокам рта, и оттого казалось, ещё немного, и они попросту стекут каплями воска на пол.
Одежда Счетовода причудливая и яркая не в меру, шла ему, как никому. На тучном теле свободно сидел длиннополый кафтан, ладно скроенный из синего атласа. С небольшим запахом на левую сторону кафтан украшался золотыми петлицами и перламутровыми пуговицами в них, кружевами на полах и мелким жемчугом на запястьях рукавов. Воротник-стойка, богато сдобренный серебристо-золотой вышивкой, спереди открывался глубокой выемкой, из которой топорщился волнистый кружевной воротничок белой рубахи. Ноги коротышки обтягивали светло-зелёные лосины. Стопы же, очевидно в виду приличного возраста, довольствовались восточными туфлями с загнутыми носами, обшитыми ярко-пурпурным атласом, поверх которого вилась змейкой разноцветная вышивка вкупе с радужными бусинами.
«Персонаж ещё тот», – подумал Матфей и с усилием подавил подкативший смешок.
Прислужники заняли места каждый напротив угла безводного аквариума и замерли.
– Подойдите ближе, я должен как следует сличить вас с вашими близнецами в сосуде жизни.
Полные недоумения друзья приблизились вплотную к странному четырёхграннику из стекла, из которого в тот же миг раздалось слабое, но ровное сияние, охватившее всё его внутреннее пространство.
– Но там же улитки! – удивлённо и несколько брезгливо заявил Эрик, тыкнув пальцем в стенку террариума.