Викинги. Заклятие волхвов
Шрифт:
– …вставай! Ну, проснулся, Сьевнар?! Гляди, воин, скатишься за борт – вода холодная! – прозвучало над самым ухом.
Сьевнар вскинул голову, скользнул ошалелым, недоуменным взглядом по всплескивающей воде, по тугому, выпукло-натянутому парусу, по лицам ратников, вольно расположившихся вдоль бортов «Лебедя моря». Хлопает парус, чуть спадая и снова надуваясь до невозможности, поскрипывают борта драккара, зудят натянутые канаты, и вода, играя под днищем, тянет свое обычное, монотонно-журчащее. Все привычное, знакомое. Такое далекое от его сна…
И только лицо матери все еще перед
Не забыл, оказывается. Помнится до мельчайших черточек. Приснится же! Не сразу разберешь – где Явь, а где Навь.
Сьевнар подумал, что уже много лет не видел таких реальных, отчетливых снов из прошлого. Прошлое хорошо тем, что прошло, как любит говорить Косильщик. Ан нет, оказывается, не все проходит…
– А, это ты, Гуннар? – наконец, спросил он.
Его недоуменный вопрос сильно развеселил Косильщика.
– Конечно, не я! – громогласно заявил тот, с силой хлопнув себя по ляжке. – Конечно, это голодный тролль лязгает зубами у тебя над ухом! Интересно, брат Сьевнар, кого ты ожидал увидеть?! Может, ты думал, сам Эгир Подводный пожалует в гости, пока ты сладко сопишь у борта?!
– Ну…
– Пусть стукнет меня копытом по голове летающий конь Слейпнир, если этот парень не умеет спать так же крепко, как валун во мхах! – сообщил Косильщик.
– Наш Сьевнар, если возьмется, переспит любой камень! – подхватил шутку кто-то рядом.
– Камень – может быть, а вот Ингвара Крепкие Объятия – точно не переспит…
– Ингвар – да, он еще со вчерашнего не просыпался…
Силач действительно расположился неподалеку, широко раскинул по днищу сильное тело и вкусно, заливисто всхрапывал.
Хорошо идти по морю, когда парус делает работу гребцов. Легко идти.
Пока весельчаки зубоскалили, Сьевнар зачерпнул шлемом воды из-за борта, неторопливо умылся. Ледяная вода сразу взбодрила, выстудила лицо, жгучими каплями стекая за ворот рубахи.
– Слушай, Гуннар, а к чему родители снятся? – спросил он чуть позже.
Косильщик озадаченно почесал щеку большим пальцем:
– К чему? Боги знают… Может, к смерти? К себе зовут?
– А если, допустим, живой… живая! Тогда как?
– Как, как… Знать бы. Ты тоже – нашел знатока. Лучше у Гусси Старого спроси, может, он знает. Он долго живет, всякие приметы и знамения может растолковать…
– И то верно.
– Что ты, что Ингвар – два сапога пара и оба – левые, – пробурчал Косильщик. – Напихаетесь солонины покуда не лезет, а потом снится вам невесть что.
– Кто б говорил… – улыбнулся Сьевнар.
Волей богов, поход для ратников братства начался хорошо. Двенадцать больших кораблей, больше шести сотен воинов вышли с острова и сразу поймали парусами попутный ветер. Ходко, быстрее обычного шли вдоль береговых изгибов, только пару раз приставая к берегу, чтоб набрать в бочонки свежей воды.
Видели, конечно, на горизонте дымки поселений местных племен, но даже самые бесшабашные храбрецы не настаивали на остановке, чтоб размять кости и вытащить мечи из ножен. Все понимали – в богатой Византии вдоволь будет и крови, и золота, и пьянящих вин, и покорных женщин – всего, что может пожелать
Приятно идти по морю при попутном ветре!
Четыре года прожил Сьевнар на острове братства. Все было – и труды, и победы, и новые висы, то журчащие переливами вод, то звенящие отточенной сталью. И многое достигнуто, и есть чем гордиться, и большое страдание пережито и спрятано в глубине сердца.
Сьевнар пришел на остров Миствельд совсем зеленым юнцом, а стал мужчиной.
И вот, неожиданно, дорога викинга сама повела его на восток. Мало того, путь кораблей братства лежал прямо в гард Юрич, владения конунга Харальда Резвого, которого некоторые острословы уже начали исподтишка называть Харальдом Скупым. Но суть, конечно, не в том, как называют конунга и князя Харальда, просто от его владений было уже рукой подать до родовых земель поличей. Подняться по Иленю до переката на Лагуреку, а оттуда – вниз по течению…
И мама Сельга приснилась так ясно, отчетливо…
Этот сон, реальный, как сама явь, растревожил его, чувствовал Сьевнар. Разбудил многое, казавшееся забытым. Хотя, положа руку на сердце, он сам до конца не понимал – хочет ли вернуться к родичам? Или лучше остаться в дружине, среди братьев, идти на юг вместе со всеми, увидеть теплую, богатую, сказочную страну Византию, где, говорят, даже крыши домов кроют золотом…
Слишком давно все было, слишком далеким стало его прошлое в Гардарике. Многое утекло, как вода в песок, оставляя воспоминания в сердце и зарубки времени на лице…
И все же, как подумает, что будет проходить мимо родовых земель, – в животе словно комок сжимается. Может, не зря говорят свеоны: есть такая особая хворь – «ностальжи» Сколько бы ты ни бродил по свету, а дома даже зимнее солнце согреет лучше, чем летний зной в чужих землях! Так люди говорят…
Вот и пойми тут – что тебе самому хочется?
Задумаешься…
Впрочем, долго думать ему не пришлось. Если первые дни похода погода была хорошей, а ветер – попутным, то скоро все изменилось. Небо начало хмуриться, волны потеряли покатость и стали злыми и частыми, а ветер начал задувать резкими порывами, так что мачта едва не гнулась. Но старики, знающие море, предупреждали, что это еще не беда, это полбеды. Настоящий шторм еще только надвигается. И он будет! Великан Эгир, Подводный Хозяин, еще только начал разогревать свой котел с бурями и ветрами. Достаточно понюхать воздух, посмотреть, как меняется постепенно цвет волн, чтобы понять это…
4
– Думаешь, они все-таки нападут? – спросил друга Гуннар Косильщик.
Сьевнар пожал плечами:
– Думаю, корши собрались здесь с оружием и боевыми тотемами совсем не для того, чтобы почтить нас приветственным пиром. Их много, целое войско. Когда мы с Харальдом Монетой и Ругом осматривали окрестности, то почти наткнулись на них.
– Много, говоришь?
– Десять-пятнадцать сотен, не меньше.
– Это так! – подтвердил со стороны широколицый Харальд Монета. – Они как будто везде. Мы чуть-чуть не столкнулись нос к носу с одним отрядом. Вовремя заметили, успели притаиться в кустах.