Виктор Вавич (Книга 2)
Шрифт:
В это время в двери стукнули, двери приоткрылись, просунулась рука с чайником.
Башкин вскочил.
– Благодарю! Превосходно! Коля, вон поднос, давай живо. Башкин весело суетился.
Дураки
АНДРЕЙ Степанович шел домой - полная голова новостей. Все новости расставлены в голове - одна в другую входит, переходит. Ловкая догадка и опять факты, факты, факты. Ему немного досадно было, что он их не предсказал. "Как же так, уж хотел сказать, тогда, за ужином, при всех, и вдруг чего-то испугался, что проврусь. Вроде этого ведь почти сказал. Досадища какая. Начну так - слушайте: сегодня в одиннадцать часов утра
– Слушайте!
– начал Андрей Степанович голосом повелительным и обещающим. Все обернулись на голос.
– Сегодня в одиннадцать часов не двинулся ни один поезд во всей России.
Все молчали, не трогая супа. Андрей Степанович заправил салфетку.
– Раз! Сегодня уже с ночи не передавалось никаких, абсолютно, телеграмм! Во всей России. Два!
– он строго взглянул на Башкина и ткнул вилкой в хлеб.
– Так это ведь вчера днем еще...
– Виноват!
– оборвал Андрей Степанович. Надя отвернулась, она откинулась на спинку стула, скрестила руки и стала глядеть в карниз потолка.
– О том, что делается в Петербурге, мы ничего не знаем. Но вот факты: приехавший вчера из Москвы субъект...
– А вот ниоткуда не прибывшая, - начала говорить Наденька, все глядя в потолок, - может тебя обрадовать, что сейчас не загорится электричество. И что в доме у нас налито во все чайники и кружки дополна воды...
Андрей Степанович видел, как Наденька наклонилась к тарелке и начала есть с самым скучающим видом. И ясно, что нарочно. Застукала ложкой по-будничному. Тогда Андрей Степанович решил ударить на весь стол прогнозом: смелым и ошеломляющим.
– Начнется...
– сказал он, нахмурив брови, и стряхнул прядь со лба.
– По-моему, началось, а не начнется, - сказала Надя и заела слова лапшой,
– Да, конечно, уже началось, - заговорил Башкин и сплюснул хлебный шарик на скатерти, - началась всеобщая забастовка, которой пугали уж три месяца.
– Это кого? Вас пугали?
– спросил Санька и ткнул открыто локтем Надю, а она недовольно поморщилась в его сторону.
– Правительство, конечно, пугали. Меня пугать нечего, я уж всеми, кажется, запуган.
Все ели суп, и все торжественное внимание лопнуло давно, и Андрей Степанович откинулся назад и, ни на кого не глядя, сказал вдоль стола:
– Может быть, теперь пророки мне скажут: испугалось ли правительство и что оно с перепугу станет делать? Ну-ка... пророки!
– повторил Тиктин между ложками супа.
– Пророки, которые колесо истории... подмазывают или поворачивают... да-да: так куда же колесо-то обязано... того.
Все молчали.
– Так вот - на кого это колесо наедет, сейчас вот, завтра: наедет оно на самодержавие или на нас?
Тиктин обиженно, зло глядел на дочь. Показалось, что она сейчас начнет деланно свистеть, вверх перед собой.
– Не удостаивают, - крепко сказал Тиктин.
– Вы, может быть, милостивый государь, нам что-нибудь разъясните?
– обратился вдруг Тиктин к Башкину.
– По-моему, - запел Башкин высоким фальцетом, он поднял брови и украдкой глянул, как Наденька. Наденька глядела прямо на него и улыбалась, сощурив глаза.
– По-моему, - сказал смелее Башкин, - колесо катится себе, и он обвел в воздухе круг, - катится и катится и, кого надо, того раздавит...
– и опять взглянул на Наденьку: - и просто мозжит себе без жалости, - и Башкин сам хихикнул.
– Кого? Кого?
– крикнул строго Андрей Степанович и выпрямился на стуле.
– Дураков!
Санька с громом отодвинул стул.
– Вон!
– заорал Андрей Степанович.
– Вон! Марш! Башкин водил глазами, Наденька глядела вниз, лица ее не видно.
– Марш, вам говорят!
– Андрей Степанович стоял, тряслась борода, тряслись волосы.
Башкин встал и, не спуская глаз с Андрея Степановича, все время обратясь к нему лицом, попятился из комнаты. Слышно было, как шумно дышала Анна Григорьевна. Башкин тихо притянул за собой дверь, и медленно повернулась ручка. Андрей Степанович стоял. Все молчали.
– Пошло все страшно, - сказала Надя, бросила салфетку на стул и вышла деловыми шагами.
– Дура!
– крикнул Андрей Степанович и сел. Он несколько раз черпнул ложкой из порожней тарелки.
– Морду надо было набить!
– Санька стукал кулаком по столу.
– Набить рожу подлецу.
– Прекрати!
– сдавленно сказала Анна Григорьевна. Санька осекся и все еще давил кулаком скатерть.
– Сами перемигивались...
– она кивнула на пустой Надин стул и вдруг всхлипнула и, прижав салфетку ко рту, быстро вышла из-за стола. Андрей Степанович крутым кругом повел за ней глазами. Санька сидел боком к столу и тыкал вилкой в скатерть. До боли во лбу хмурил брови.
– Позвони, - все прежней крепкой нотой сказал Тиктин. Санька надавил грушу звонка, и закачалась тяжелая висячая лампа. Дуняша вошла с блюдом.
– Вот манера, - ворчал под нос Санька, - набирать в дом паршивых щенков разных, хромых котят... сволочь всякую... чтоб гадила... по всей квартире... милосердие...
– И все краснея, краснея, Санька завертелся на стуле, привстал.
– Ешь!
– скомандовал Андрей Степанович. И они вдвоем зло резали жаркое на тарелках.
Башкин быстро сбежал с лестницы и хлопнул парадной дверью, быстрым шагом дошел до угла, еще не видя улицы. И вдруг серым мраком запутала, закутала его улица. Он вдруг повернул назад и тут хватился, что уж стемнело, а фонарей нет, и какая-то темная людская вереница громкими сапогами дробит по тротуару, и мягкими кучками опухли все ворота, и в кучках гудит городской шепот. И когда вот крикнул мальчишка, звонко, по-удалому, его сгребли и засунули назад в ворота. Башкин перешел на другую сторону и стал против тиктинской парадной. Он топтался и вздрагивал спиной.
"Выйдет, выйдет непременно, - думал Башкин о Наденьке, - и тогда я пойду и объясню, сразу же заговорю возмущенно, что колесо - это издевательство. Да просто вызов, конечно же вызов. И не объяснять же суть в самом деле. Суть! Так и скажу - суть! Суть! Суть!"
В парадной Тиктиных желтый свет - швейцар нес керосиновую лампу. А сзади Башкина все шли люди, и голоса отрывочные, сухим горлом. И по спине ерзал мороз. И вот тяжелые шаги, и уж вблизи только узнал Башкин городовой. Он подходил, широко шагая, как по лесу, чтоб меньше хрустело, и придерживал рукой шашку. Весь нагнулся вперед. Он шагнул с мостовой на тротуар, вытянул вперед шею и цепко глянул на Башкина.