Виктор! Виктор! Свободное падение
Шрифт:
— Как вам угодно, Енсен. Когда вернетесь в раздевалку, не надевайте на себя ничего из своей одежды. Даже часов. Оставьте только удостоверение личности. Вы ведь его получили, да?
— Получил.
— Ловко проделано, верно? Так. Я подсуну вам чемодан. Выньте все его содержимое и сложите туда свои вещи. Потом пихните чемодан мне. В кармане нового костюма вы найдете ключ от камеры хранения на Восточном вокзале. Вы знаете, где это?
— У меня есть карта.
— В костюм также вложен старый бумажник с деньгами и разными мелочами. Квитанции, членские карточки, всякое такое..
— Да, да… — Вегардсону нет нужды пересказывать ему детали, о которых он сам просил позаботиться.
— На вокзале вы должны быть самое позднее в полтретьего. Поезда отходит около трех. Из камеры хранения заберете чемодан. Будете путешествовать с ним и с кейсом.
— Кейс? — впервые было произнесено не вполне ясное ему слово.
— Такой, вроде маленького чемоданчика. Согласно удостоверению личности вы — торговый представитель. На Западе ни один из них шагу не сделает без кейса. Но вы это наверняка знаете?
Знать-то знает. Этот странный предмет давно проторил себе дорожку в Россию. Самые захудалые аппаратчики, и те щеголяют с портфелем, который он предпочитал переводить на норвежский как папку-дипломат.
— Передатчик на дне большого чемодана. Устройство доставили вчера из Москвы со специальным курьером. Кроме того, в чемодане ваши личные вещи, туалетные принадлежности, необходимые мелочи. И водительские права, о которых вы просили. Они на имя Эйнара Стигена, но фотография ваша. Да, пока не забыл… билеты.
— Это все?
— Да вроде.
— Здорово, — вынужден был признать Грибанов. Похоже, все указания Третьего управления выполнены точка в точку. — А что предусмотрено на случай, если у меня возникнут трудности?
— Трудности? — Норвежцу слово показалось взятым из другого языка. — Честно сказать, ничего. Вы сами понимаете, никаких трудностей не может возникнуть.
— Ладно, оставим это. У меня есть номер торгпредства К тому же могу вас успокоить: я об этом позаботился.
— Енсен, вы должны вернуться в Осло самое позднее в понедельник через две недели. Если вы не уложитесь в этот срок, руководителям советской команды нелегко будет объяснить ваше отсутствие.
— Не тревожьтесь, господин Вегардсон. Вы знаете свою работу, я — свою, — голос зазвучал высокомерно. — Расскажите мне лучше об этом агенте из Трондхейма. Насколько он надежный?
— Почти на сто процентов. Я говорю почти, поскольку велосипеда он не изобретет. Но он ярко доказал, что таза у него на нужном месте. И фотоаппаратом умеет пользоваться. Честно сказать, я мало что о нем знаю кроме того, что он верно служит нам уже много лет.
«НАМ», — отметил Грибанов. Почему-то ему была неприятна такая причастность Вегардсона. Он встал с лавки.
— Вы уже уходите?
— Да, что-то здесь холодно.
— Холодно? — оторопело похлопал себя по пузу Вегардсон. — Здесь семьдесят градусов.
— Я не это имел в виду?
— А я-то думал поплавать…
— Вы сможете поплавать потом. А сейчас давайте вернемся в раздевалку и все сделаем.
— Хорошо-хорошо. — Норвежец кряхтя поднялся на ноги, и они вместе отправились в душ.
Потом Грибанов вернулся в свою кабинку. Пока он вытирался, в кабинку, в зазор между полом и стеной, втиснулся чемодан. Смехотворный способ, конечно, но он не возражал — Вегардсон просто исполнял инструкции Третьего отдела о проведении наиболее секретных операций за границей. Грибанов молниеносно открыл чемодан, выложил его содержимое на скамейку и запихал в него собственные шмотки. Потом закрыл чемодан и пихнул его обратно в щель. Ему возомнилось, что норвежец за перегородкой прошептал «Ни пуха ни пера!»
Грибанов вынужден был признать, что новая одежда была хороша без дураков. Теперь он действительно станет западноевропейцем, с головы до пят. Все, от носков до галстука, сидело как влитое и очень ему шло (все свои размеры он отослал заранее). Больше всего ему понравился костюм и пальто из полиэстера. Оба новенькие, с иголочки, и темно-синий цвет сразу пришелся ему по вкусу. То, что ему удалось рассмотреть в маленькое зеркальце, показалось ему даже слишком роскошным. Типаж выдержан точно: как раз так выглядят на последних фотографиях торговые представители солидных фирм. В кармане лежал ключ с выбитым на нем номером и потертый бумажник, как и обещал Вегардсон Он положил в него удостоверение личности и пересчитал деньги — три тысячи наличными и чековая книжка. Все в порядке, можно приступать.
Последнее знакомство с картой. Негоже Арвиду П. Енсену, фактически местному уроженцу, слишком часто пользоваться картой прилюдно. Он зазубрил названия важнейших улиц. Как выйдет, налево и по Драмменсвейен до центра. У него еще четыре часа до поезда. Потом Виктор Иванович сунул карту в карман, сдал в окошко ключ и полотенце — дама даже не взглянула на него — и вышел.
Температура была чуть ниже нуля, но солнце, показалось ему, припекало жарче, чем в Москве. Подойдя к Нобелевскому институту, он остановился перед бюстом Нобеля и оглянулся через плечо. Кроме пожилой женщины с мопсом на поводке, прохожих нет. Можно расслабиться и насладиться видом. Он рассматривал голову Нобеля. Получал ли кто из русских Нобелевскую премию? Да, вспомнил он, Сахаров, в 1975 году. Но ему не разрешили поехать за ней в Осло, потому что он предатель и создатель водородной бомбы. Чудно — в последние годы за редчайшими исключениями норвежцы раздают премии только предателям и разжигателям войн. Киссинджер, Бегин… Да и сам Нобель хорош, разве не унесло его изобретение миллионы жизней в двух мировых войнах? Грибанов еще не разобрался в этих противоречивых мыслях, когда усилием воли заставил себя идти дальше — естественно, не подозревая, что четырьмя годами раньше на этом же месте стоял норвежский предатель и думал о том же самом [7] .
7
Речь идет об Альфреде Абеле. «Предатель», изд-во «Каппелен», 1979.
Миновав Королевский дворец, он стал узнавать знакомые по открыткам виды. В Студентерлюнде (кажется, это называется теперь Говорильней) вовсю копошились рабочие. Ну да, здесь пройдет церемония награждения победителей соревнований.
Соревнования. Товарищи по команде, вдруг да выбравшиеся побродить по городу, вряд ли ожидают встретить здесь отправленного в больницу физиотерапевта; они и не узнают своего доктора в респектабельном норвежском бизнесмене. К тому же вся команда тренируется в Нурдмарке — Литвинов, к примеру, сопровождает прыгунов с трамплина в Мидтстюбаккен.