Виктор! Виктор! Свободное падение
Шрифт:
Покончив с очередным этапом, он всякий раз включал фонарь и пересчитывал тюки, поскольку посеять что-нибудь в пути было смерти подобно. Потом принимался таскать дальше. Когда темноту прямо перед ним разрезал белый свет, он буквально остолбенел. И стал тихо ждать, затаив дыхание. Свет появлялся и исчезал в неторопливом, пульсирующем ритме. Господи, это же прибрежный прожектор, который им показывал Нурдванг. В дневное время просто белый помпончик на одной из шхер к востоку от Свартнаккена. Осталось чуть-чуть!
А где же огни Шлетрингского маяка? Он крутанулся на месте, но увидел снова только радиомачту. Наверно, гора на которой стоит мачта, загораживает от него маяк. Во всяком случае, какое-то марево освещает ему путь все время, не то бы он давно свернул себе шею.
Он подхватил коробку и начал один из последних этапов. Раз-два-три-четыре (неожиданно под ногами оказался скалистый склон) пять-шесть-семь…. Он резко затормозил и попятился, скорее почувствовав, чем увидев, что гора обрывается в никуда. Поставил коробку и посветил фонариком перед собой. Еще бы два метра — и он сорвался в пропасть. На подгибающихся ногах он приблизился к обрыву. До камней внизу не более четырех-пяти метров; но и это могло означать конец. Мортен представил, как он искалеченный тыркается внизу, шаря по камням разбитыми окровавленными руками. Он перенапрягся, таская тяжести, и потерял бдительность. Нужно решительно взять себя в руки!
Мартенс поводил фонариком. Под ним виднелось что-то коричневое, а еще ниже — глянцевое. Он у цели! Это пролив, петляющий меж холмами.
Море лежало неправдоподобно тихое — естественно, ветру негде разогнаться между материком и грядой островов. Переплыть будет несложно. Он не собирался обходить острова кругом, достаточно просто высадиться на Свартнаккене. Лучше он там побольше поломается, перетаскивая вещи. Хотя он продрог так, что клацал зубами, внутри разлилась теплота. Остается только найти удобный спуск к воде.
Он посветил фонариком влево. Всего в нескольких шагах вниз стекал желобок, естественная расселина в горе, спустить по которой вещи — плевое дело. Он положил фонарик так, чтобы тот освещал верхнюю часть желоба. Потом взял коробку и осторожно полез вниз, спиной к морю. Гора была мокрая и скользкая, но не такая скользкая, как коричнево-желтый взморник. Мортен оступился и выронил коробку. Она застряла в расщелине, но сам он полетел вниз, сапоги плесканули о воду. Ему удалось вовремя затормозить, но все-таки он зачерпнул воду сапогами. Чертыхаясь, он полез обратно. Снова замечтался, поделом ему.
Ему удалось развернуться. Он сел на коробку, стащил с себя сапоги и вылил из них воду. Черт его задери. До сих пор хотя бы ноги были в тепле, но после такого купания в ледяной воде все станет гораздо хуже. Теперь он дрожал всем телом, хоть и был укрыт от ветра. Ему удалось натянуть сапоги и подняться на ноги. Он поискал, обо что бы упереться. И по тому же желобку вылез наверх. Положил фонарик иначе, чтобы лучше освещал низ расщелины. Стало ясно, что места для всего скарба внизу все равно не хватит. Значит, в первую очередь надо спустить лодку, надуть ее и уже на нее грузить вещи.
Когда он шел к вещам, в сапогах хлюпало. Он потащил за собой лодку, поднимать ее не было сил. Добравшись до расщелины, он распластался на ней и нашел опору для ноги. Потом медленно скатился вниз, увлекая за собой лодку.
Все сошло прекрасно, правда, квадратный мешок пару раз застревал. Когда правый сапог уперся во взморник, он остановился. То, чему предстояло стать лодкой, спокойно лежало рядом с коробкой. Он осторожно полез наверх за фонарем. Небо теперь сочилось не дождем, а изморозью, которая царапала кожу, как наждак. Перчатки отсырели, пальцы занемели. Они сжались на ручке фонарика. И Мартенс стал спускаться обратно. Осветил пакет с парусом. «ВЕРХ» было написано черным по красному. Это не имеет никакого значения, заверил его продавец. При надувании лодка автоматически поворачивается на нужную сторону. Но можно ли надувать лодку на суше? Опустить на воду тяжелый сверток он тоже не решался — если он сразу не совладает с баллончиком, лодка наверняка утонет. В кино и в руководстве по пользованию такие мелочи устраиваются до боли легко. К тому же он не большой знаток тонкостей морской науки. Правда, продавец утверждал, что лодка дуракоустойчива. Он посветил на шнур. «ДЕРНУТЬ ЗДЕСЬ. PULL HERE». Он полуопустил лодку в воду и изо всех сил потянул за шнур.
Пуууууух!
Впечатление было такое, будто огромный кит неожиданно вынырнул из воды, чтобы продышаться. И красный сверток стал пухнуть в объятиях Мартенса. Пришлось даже дать ему тумака, чтобы красный не наваливался на живот всей тяжестью. Бесформенная груда превратилась в широкую гондолу, уверенно легшую на воду. За неправдоподобно короткое время Мартенс получил полностью оснащенную лодку, с веслами и навесом.
Это вернуло ему силы и уверенность, помогло забыть, как он промерз. Осталось только поднять на борт багаж — и можно отплывать. Он привязал лодку к камню и взвесил на руке коробку, которая уже лежала в лодке. Без сомнения, все поместится, лодка рассчитана на четырех человек.
Интересно, сколько времени он лазил туда-обратно, пока спустил весь багаж — десять минут или полчаса? Задним числом он не мог сообразить, но пришел в ужас, поняв, что времени десять минут третьего. С проселочной дорожки он сошел четыре часа назад.
Он аккуратно перелез в лодку, сдвинул в сторону навес и угнездился на узкой скамье, предназначенной для гребца. Весла на воду! Прощай, цивилизация! Только взмахнув веслами, он понял, как одеревенело тело. Обе коленки расквашены. Дыханья не хватает. Заледеневшие руки и ноги. Мокрый почти насквозь. Но близость цели гнала его дальше в темноту. Сперва через канал, к «изнанке» холмов. Мелкий барашек осложнял маневры. Зато у корабля был легчайший ход. Канал он одолел в двадцать — тридцать гребков. И, не успев охнув, уткнулся в берег.
Но высаживаться на берег здесь глупо. Насколько он помнил, хижина Нурдванга отстояла от прожектора в шхере изрядно. Он попробовал плыть кормой вперед, до смерти боясь впаяться во что-нибудь. Время от времени он поднимал фонарь и освещал путь. Но видно ничего не было, только горы, взморник и вода.
У него опять застучали зубы, навалилась усталость. Попробовал считать гребки, но тут же сбился. Помнил только, что дважды доходил до двухсот пятидесяти. Холмы, мимо которых он плыл, оказались довольно протяженными. Но, видимо, узкими, потому что звук бьющихся о них с той стороны волн заглушали дождь и ветер. Хижина тоже на другой стороне, но он боялся заплывать так далеко: не надеялся справиться с управлением в неспокойном бурунном море. К тому же тогда, летом, море блестело. А сейчас ни зги не видно.
Вроде он уже достаточно отошел к востоку?
Увидев слева, низко над землей, всполохи, он понял, что это должен быть Шлетрингский маяк. Стоп машина. Он чувствовал, что это как раз нужный холм — Свартнаккен. Здесь еще такой маленький проливчик направо? Трясущимися руками Мартенс поднял фонарик. Лампочка садится, или просто его глаза подводят? Но все-таки он разглядел: верно, справа бухточка. Он свернул в нее, а дождь сыпал на лицо, плечи, колени. Потом он вытащил весла и снова взялся за фонарик. Здесь вроде можно сойти на берег. Он так закоченел, что с первой попытки и не встал. Но потом заставил себя, несмотря на внутреннее сопротивление. Да, это место он узнал. Вроде Нурдванг называл его Свинячьей бухтой?