Вилла «Аркадия»
Шрифт:
Лотти тоже долго не задержится. Сьюзен уже намекала со злобным шипением на дальнейшие планы, обсуждала разные варианты. А потом, после Лотти, уйдут младшие дети, и они с женой останутся вдвоем. Замкнутые каждый в своем несчастье.
Нужно взять себя в руки, приказал себе доктор Холден, лучше не задумываться об этом. И закрыл ящик стола.
Он посидел минуту, устремив взгляд в окно кабинета поверх списка больных и медицинских листовок, оставленных представителем какой-то фармацевтической компании вчера утром, поверх фотографии в рамке: уважаемый доктор с красавицей-женой
Джо последний раз прошелся замшевой тряпочкой по капоту синего «даймлера», наводя блеск, и отступил, не сумев скрыть довольную улыбку.
– Как зеркало, – сказал он.
Лотти, молча сидевшая на заднем сиденье в ожидании, когда он закончит, попыталась улыбнуться в ответ, но ей это не удалось. Она не сводила глаз со светлых кожаных кресел, представляя тех, кто будет здесь первыми пассажирами. «Не думай! – мысленно приказывала она себе. – Не думай!»
– Она волновалась, что я не успею, да? Я о миссис Холден.
Лотти сама вызвалась исполнить поручение, желая удрать из дома Холденов, где с каждой минутой росла истерия.
– Сам знаешь, какая она.
Джо протер руки чистой тряпкой:
– Бьюсь об заклад, Селия рада-радешенька уехать.
Лотти кивнула, стараясь сохранить на лице безмятежное выражение.
– Уедут сразу после церемонии? И куда же, в Лондон?
– Для начала.
– А затем, наверное, в какую-нибудь экзотическую страну. Где всегда жарко. Селии это понравится. Не могу сказать, однако, чтобы я ей завидовал. А ты?
В последнее время она научилась выдерживать любой разговор: после месяца практики держала лицо, как профессиональный игрок в покер: оно ничего не выражало, ничего не выдавало. Она вспомнила маску Аделины: благожелательная внешне, все скрывающая. Осталось всего несколько часов. Несколько часов.
– Что?
Наверное, она произнесла это вслух. С ней такое случалось.
– Ничего.
– Как поживает Фредди в своем пажеском костюмчике? Миссис Холден удалось втиснуть его в обновку? Я встретил парня в субботу на улице, так он мне признался, что собирается отпилить себе ноги, лишь бы на него не напялили те брюки.
– Он их носит.
– Черт возьми! Прости, Лотти.
– Доктор Холден пообещал ему два шиллинга, если он продержится в них до окончания приема.
– А Сильвия?
– Считает себя королевских кровей. Ждет, что приедет королева Елизавета и назовет ее своей пропавшей сестрой.
– Она не изменится.
Нет, изменится, подумала Лотти. Она будет счастливой, радостной и беззаботной, но тут явится какой-нибудь мужчина и словно молотом разобьет всю ее жизнь на мелкие кусочки. Как, видимо, поступил отец Лотти с ее матерью. Как доктор Холден с миссис Холден. Счастье никогда не длится вечно.
Она подумала об Аделине, с которой виделась накануне, впервые после визита Банкрофтов. Аделина тоже куксилась, растеряв былую живость, целыми днями бродила по светлым гулким комнатам, и ничто ее больше в них не интересовало: ни смелые полотна, ни причудливые скульптуры, ни стопки книг. Джулиан уехал в Венецию вместе со Стивеном. Джордж получил грант в Оксфорде для написания какого-то экономического исследования. О Френсис Лотти не решалась спрашивать. А вскоре и Аделина тоже уедет. Она то и дело повторяла, словно уверяя саму себя, что терпеть не может Англию зимой. Она собиралась на юг Франции, на виллу друзей в Провансе. Там она будет сидеть, пить дешевое вино и наблюдать за течением жизни. Это будет чудесный отпуск, говорила Аделина. Но голос ее звучал так, будто это не было ни чудесным, ни отпуском.
– Обязательно приезжай, – говорила она Лотти, которая делала вид, что ей все равно. – Я буду одна, Лотти. Ты должна меня навестить.
Они медленно вышли на террасу и приблизились к фреске. Там она очень нежно взяла Лотти за руку. На этот раз девушка не отпрянула.
В ушах у нее стоял такой гул, что она едва услышала, что сказала Аделина:
– Все будет хорошо, моя дорогая девочка. Просто верь.
– Я не верю в Бога. – Она сама не поняла, почему эти слова прозвучали с такой горечью.
– А я говорю не о Боге. Я просто верю тому, что иногда судьба готовит нам будущее, которое мы даже не можем представить. И чтобы помочь ей, мы просто должны верить в хорошее.
Твердая решимость Лотти чуть-чуть пошатнулась, девушка с трудом сглотнула и отвернулась, избегая пристального взгляда Аделины. Но теперь оказалось, что она смотрит прямо на фреску с двумя уличающими фигурами, и лицо ее исказили разочарование и гнев.
– Я не верю в судьбу. Я вообще ни во что не верю. Как может судьба заботиться о нас, если… если она специально все так запутывает? Ерунда, Аделина. Выдумки и вздор. Все происходит само собой. Люди, события случайно сталкиваются, затем время бежит дальше и оставляет нас самих выкарабкиваться из хаоса.
Аделина застыла на несколько секунд. Потом подняла руку и медленно погладила Лотти по волосам. Она молчала, словно решала, стоит ли говорить.
– Если он предназначен для тебя, он обязательно вернется.
Лотти отпрянула, слегка дернув плечом:
– Вы говорите совсем как миссис Холден с ее дурацкой яблочной кожурой.
– Ты должна оставаться верной своим чувствам.
– А что делать, если мои чувства не имеют ни малейшего значения во всей этой истории?
Аделина нахмурилась, растерявшись.
– Твои чувства – это самое важное, Лотти.
– О, я, пожалуй, пойду. – Лотти, сглотнув слезы, схватила пальто и, не обращая внимания на женщину, оставшуюся на террасе, быстро прошла по дому и оказалась на подъездной аллее.
На следующий день, когда она сожалела, что сорвалась, пришло письмо. В нем Аделина ни словом не обмолвилась о вчерашнем, просто сообщила адрес, где ее можно найти во Франции. Она просила Лотти не пропадать, а также написала, что единственный настоящий грех – пытаться быть тем, кем ты не являешься: «Есть утешение в сознании того, что ты осталась верна себе, Лотти. Поверь мне». Подпись в конце была необычной: «Друг».