Вилла Рубейн. Остров фарисеев
Шрифт:
XIX
В тени розовых кустов, растянувшись во весь рост и подложив руку под голову, отнюдь не сном праведницы спала Грета. Пробиваясь сквозь цветы, солнце целовало ее полураскрытые губы и осыпало увядшими лепестками роз. В густой тени лежал сонный Скраф и лениво щелкал зубами, пытаясь поймать муху.
В три часа в сад вышла и мисс Нейлор с корзинкой и ножницами в руках. Подхватив юбки, чтобы не замочить их в лужицах, оставшихся после поливки, она остановилась у куста роз и стала срезать увядшие цветы. У маленькой женщины с посеребрившейся головой и худощавым смуглым лицом, стоявшей на солнцепеке без зонтика, вид был гордый и независимый.
Когда ножницы ее запорхали среди веточек, она стала разговаривать сама с собой.
— Если бы девушки были такими, как в наше время, ничего подобного не случилось бы. Но может быть, мы не понимаем… прошлое легко забывается.
Она понюхала розу, зарывшись в нее носом и губами.
— Бедная девочка! Как жаль, что его отец простой…
— Фермер, — донесся из-за куста сонный голосок. Мисс Нейлор вздрогнула.
— Грета! Как ты меня напугала! Фермер… то есть… э… владелец сельской усадьбы!
— У него виноградники… герр Гарц говорил нам, и он не стыдится этого. Почему же жаль, мисс Нейлор?
Мисс Нейлор поджала губы.
— По многим причинам, о которых ты не имеешь представления.
— Вы всегда так говорите, — не отставала обладательница сонного голоска, — и поэтому, когда я захочу выйти замуж, вы тоже пожалеете…
— Грета! — воскликнула мисс Нейлор. — Девочке твоих лет неприлично говорить такие вещи.
— Почему? — спросила Грета. — Потому что это правда?
Мисс Нейлор ничего не ответила ей на это, но с досады срезала свежую, неувядшую розу и, тут же подняв ее, посмотрела на нее с раскаянием. Грета, снова заговорила:
— Крис сказала: «Картины теперь у меня, и я все расскажу ей», — но я скорее скажу, потому что это я солгала.
Мисс Нейлор смотрела на нее, широко раскрыв глаза, сморщив нос и забыв щелкнуть ножницами.
— Вчера вечером, — проговорила Грета, — мы с Крис пошли в мастерскую, чтобы забрать картины, а калитка была заперта, и поэтому я вернулась, чтобы сказать «вправду; и. когда вы меня спросили, где Крис, я солгала, потому что она была в мастерской всю ночь, и мы со Скрафом не спали всю ночь, а утром принесли картины и спрятали у себя под кроватями, и вот почему мы… так… хотим… спать.
Мисс Нейлор смотрела на нее поверх розового куста, и хотя ей пришлось стать на цыпочки, она и в этом положении умудрялась сохранять достойный вид.
— Меня поражает твое поведение, Грета, а еще больше меня удивляет Кристиан. Все идет вверх дном.
Солнечный лучик запутался в волосах Греты, смотревшей на мисс Нейлор непроницаемым и невинным взглядом.
— Я уверена, что вы любили, когда были молодой, — пробормотала она сонным голосом.
Густо покраснев, мисс Нейлор срезала безупречный бутон.
— И так как вы не замужем, то я думаю… Ножницы щелкнули.
Крета снова примостилась под кустом.
— По-моему, нехорошо срезать все лучшие бутоны, — сказала она и закрыла глаза.
Мисс Нейлор продолжала смотреть на нее поверх розового куста, но черты ее худощавого лица странным образом смягчились, оно порозовело и помолодело. Услышав, что Грета ровно и глубоко дышит, маленькая гувернантка поставила свою корзинку и стала прохаживаться по лужайке, а следом за ней ходил недоумевающий Скраф. Тут к ним подошла Кристиан.
Мисс Нейлор молча взяла ее под руку, но ее губы беззвучно открывались и закрывались, словно клюв птицы, подбирающейся к червяку.
Кристиан заговорила первой:
— Мисс Нейлор, я хочу сказать вам…
— О моя дорогая! Я все знаю, Грета уже исповедалась мне. — Она похлопала девушку по руке. — Какой сегодня чудесный день, не правда ли? Вы когда-нибудь видели, чтобы «Пять пальцев» были такими красивыми?
И она указала на величественные вершины «Fiinffingerspitze» [32] , сверкавшие на солнце, как гигантские кристаллы.
32
«Пик Пяти Пальцев» (нем.).
— Мне нравится больше, когда они окутаны облаками.
— Да, — волнуясь, согласилась мисс Нейлор, — в облаках они, безусловно, приятнее. Сейчас у них такой вид, словно они вспотели от жары… Дорогая! продолжала она, похлопывая Кристиан по руке. — Мы все… то есть, мы все…
Кристиан старалась не смотреть на нее.
— Дорогая, — снова начала мисс Нейлор. — Я глубоко… то есть, я хочу сказать, все мы в свое время… и поэтому, видите ли… так тяжело!
Кристиан поцеловала ее затянутую в перчатку руку. Мисс Нейлор покачала головой, по носу ее скатилась слеза.
— Давайте-ка распутаем клубок шерсти! — как-то особенно весело сказала она.
Примерно полчаса спустя миссис Диси позвала Кристиан в свою комнату.
— Дорогая, — сказала она, — зайди ко мне на минутку; я тебе дам почитать письмо.
Кристиан пошла к миссис Диси как-то по-новому, твердо сжав губы.
Ее тетушка сидела спиной к свету и постукивала полированным ногтем по аквариуму с золотыми рыбками.
В комнате было весьма прохладно. Она протянула письмо.
— Твой дядя сегодня не вернется.
Кристиан взяла письмо, написанное мелким неровным почерком; оно было лаконично.
«Ауэр, 6.15.
Дорогая Констанс, сегодня не вернусь. Посылаю Доминика за вещами. Скажи Кристиан, чтобы приехала с ним, сегодня же вечером, если может. Твой любящий брат
— Доминик с экипажем здесь, — сказала миссис Диси. — Ты еще успеешь на поезд. Поцелуй за меня дядюшку. Я хочу, чтобы ты взяла с собой Барби. — Она встала с кресла и протянула Кристиан руку. — Дорогая! У тебя очень усталый вид… очень! Почти больной! Мне не нравится, как ты выглядишь. Подойди!