Вивальди
Шрифт:
— Лезешь не туда, но я тебе отвечу. Это очень частное, очень закрытое заведение. И у него есть кураторы, и сидят эти кураторы там, куда мой взгляд, например, не проникает. Кое о чем я догадываюсь, но не скажу тебе, о чем именно. Нужна команда, а у меня нет команды.
Кстати, о таком варианте я мог и сам догадаться. Разумеется, какой-то секретный эксперимент. Я случайно оказался поблизости, и не факт, что это пойдет мне на пользу. Кстати, а вообще, меня выпустят отсюда? Что-то больно откровенен секретный генерал с журналюгой, пусть и однокорытником
Я посмотрел на собеседника, и вдруг обнаружил, что он находится в каком-то неожиданном опамятовании. Смотрит на меня, и задает себе вопросы — кто это? зачем это?
Надо бы сваливать уже.
— Тебе пора идти. — Сказал Пятиплахов. — Но сначала на дорожку.
Он налил грамм по сто в наши стаканы, я понимал — это плата за выход. Потянул руку за стаканом, и вдруг получил по ней ребром ладони.
— Ты что, — заорал вдруг генерал, — что ты себе вообразил?! За кого ты меня принимаешь, придурок! Что я тебе вот так, под сто грамм выложу секретную информацию!
Да, на самом деле, потерял, потерял я чувство реальности. Я спрятал наказанную руку за спину, другой рукой прижимал к животу свою папку.
— Пошел вон, ублюдок!
Слава Богу, лифт был рядом.
– ----------
Он был одет в черное кимоно, с большим белым иероглифом на спине. Среди гостей молодого человека с удлиненной головой если и были знатоки японского, то никак этого не обнаруживали. Они стояли полукругом на сухом, прошлогоднем газоне. В фокусе этой вогнутой линзы располагался табурет, на котором лежал очень плоский отворенный ноутбук.
Хозяин стоял широко расставив ноги, и молча смотрел на своих гостей. Их было человек пятнадцать. Молодых людей больше, чем девушек. Одеты — разнообразно и непреднамеренно: джинсы, платья, куртки, пиджаки. Кимоно хозяина выглядело как неким укором — что же вы, друзья, не предчувствовали, что предстоит событие! Все собравшиеся довольно сильно напряжены — слишком непонятно, что тут затевается.
За спиной хозяина — деревянная беседка, рядом с ней дымящийся мангал, но гостям ясно, что их пригласили не на пикник, потому что на мангале ничего не было похожего на шашлык. Взгляды перемещались с хозяина на ноутбук, понятно, что именно там пока скрывается сюрприз. Хозяин не спешил с началом представления.
Солнце, садящееся за спинами гостей, прорубило вдруг проем в строе расхристанных туч, и картина сделалась намного живописней. Засверкали стекла в доме, что стоял чуть ниже, почти на самом берегу реки, засверкала поверхность воды справа и слева от дома, что-то лихорадочное разлилось в жестком мартовском воздухе.
— Это давно нужно было сделать, — произнес хозяин спокойным, отстраненным, даже нездешним голосом. И это выходило у него само собой, без игры. — Мы неплохо поработали, и я благодарен вам, за то, что вы понимали меня и шли за мной. Но так не могло продолжаться до бесконечности. Не знаю — задавался ли кто-нибудь из вас вопросом, — а имеет ли он (он приставил к центру
Хозяин улыбнулся.
— Не надо хмурится. Будет весело. Прошу только об одном — верить мне: все, что здесь произойдет, результат длительного и ответственного размышления. По-другому просто нельзя. Я не могу не сделать того, что я сейчас сделаю. Верьте мне — это не истерика, не тяга к дешевым — в данном случае очень не дешевым — эффектам. Это сознательная, обдуманная жертва. Непонятно? Скоро будет понятно.
Хозяин снова улыбнулся, и даже подбадривающее подмигнул товарищам. Это их не порадовало, так бы мог подмигивать манекен.
— На него (он ткнул пальцем в крышку ноутбука) не пяльтесь. Он здесь не случайно, но его час еще не пришел. А теперь мы начинаем. Не бойтесь, представление не затянется, вся предварительная работа уже проделана. Смотрите и запоминайте.
Он развернулся и подошел к жаровне. Поднял с земли толстую связку каких-то прутьев, сунул в мангал, и вынул обратно уже в виде хорошо пылающего факела. Еще раз улыбнулся собравшимся и решительно направился к дому.
Гости начали переглядываться.
Хозяин шел по сухой, серой траве, огибая здание с правой стороны, оставляя за собой едва различимый в сияющем воздухе дымный след. Пламя факела было почти не различимо и не выглядело угрожающе.
Гости продолжали переглядываться. Даже немного нарушили полукруглый строй.
Хозяин замер на секунду на фоне сверкающего речного потока, и исчез из глаз.
Гости, медленно, ступая двинулись вслед за ним, подошли к жаровне и к беседке. Там на керамическом полу стояло большое пластмассовое ведро с замаринованным шашлыком, и две коробки с красным вином. Одна коробка была откупорена, а вынутая оттуда бутылка наполовину опорожнена. Перспектива предстоящей гулянки не обрадовала гостей.
Внезапно закрылись облачные створки у них за спиной, картина резко померкла. Но ненадолго.
Из-за дома, с той стороны, что была повернута к воде, взлетело несколько быстрых бликов.
— Господи! — вскрикнул кто-то.
Через несколько секунд абрис дома охватился ровным, непрерывным, разрастающимся красновато-нервным кантом.
Хозяин выбежал с левой стороны строения, все еще с головней, явно уже сделавшей свое дело. Он что-то закричал. Но его крик был сметен гулом пламени, обживающегося на обреченном доме.
— Он облил там все бензином, — сказал кто-то.
— Идиот!
— Сам ты… — послышалось в ответ.
Молодой человек с удлиненным черепом весело задыхаясь подбежал к своим растерянным и расстроенным соратникам, размазывая по лицу следы сажи. Некоторым из гостей было неловко, у других глаза восхищенно сияли.
— А теперь он! — Крикнул человек в кимоно и подбежал к ноутбуку, открыл его. Вытер потный лоб, так что на лбу его остался черный иероглиф.
— Глядите! Похоже? Ведь похоже же!