Вкус вишнёвой лжи. Книга 2
Шрифт:
Сотовый вновь звонит. Да твою ж мать, сказал же, что позвоню, как только найду акции.
— Я же, блять, сказал, сам позвоню! — с ходу гаркаю я.
Молчание.
— Эм… Ну, ладно, — неуверенный голос Ирки.
Блять.
— Прости, не посмотрел, кто звонит, — затягиваюсь, сбрасываю окурок с балкона, забывая про мораль.
Братец не курил, так что в этом доме пепельницы не водятся.
Ира смеётся, и на мгновение мне становится легче. Вся эта нервотрёпка с акциями меня скоро до белого каления доведёт. Вот слягу с нервным срывом, будете знать.
— Это… Я тут, короче…
Что, простите? Поужинать с Антоном Юрьевичем, который миллион раз принимал меня в СИЗО и во время нашей последней встречи доходчиво объяснил, чтобы я держался от его дочери подальше? Так себе идея.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — хмурюсь.
— Да, да, — пытается отшутиться. — Пообещала ему, если он поужинает с тобой, то я пойду на выпускной. Хочу, чтобы он понял, что ты не такой уж и плохой.
Почему-то в груди зарождается раздражение. Последний мой семейный ужин закончился разоблачением Элли и той ещё потасовкой.
— Не знаю, — мысли о Макеевой злят лишь сильнее. Шум на кухне (видимо, охранники и сюда добрались) добивает окончательно. — Тебе же не хотелось идти на выпускной. Будет лучше, если ужин не состоится.
Получается немного грубо, но слово не воробей, толкнуть обратно в глотку не получится.
Хотя…
— Я знаю, но… — растерянно отзывается Ира. — Почему бы просто не поужинать? Мы с тобой уже давно вместе, пора бы вам двоим нормально пообщаться. Папа мне мозги грызёт из-за тебя, нужно доказать ему, какой ты хороший.
Боже. Я трахаю дочь старшего следака моего района. Ужинать с ним, последнее, что мне сейчас хочется.
— Ир, это ПИЗДЕЦ какая плохая идея! — отчеканиваю я. — Не хочу в это ввязываться. Не знаю, что там тебе в голову пришло, но лучше забей.
— Но…
— Всё!
Сбрасываю. На кухне что-то разбивается. Чёрт, поаккуратнее нельзя что ли? Это всё-таки квартира моего брата! Варвары…
Злость накрывает подобно утреннему туману, обволакивающему ледяной простор озера. Стискиваю пальцами перила балкона, пытаюсь выбросить из головы мысли об обыске квартиры Артёма, о пропавших акциях и об Элли. Всё это смешивается и превращается в водоворот отвращения к самому себе.
Только через пару минут прихожу в себя, звоню Ире. Берёт трубку не сразу. Молчит.
— Прости, Ир, — прикрываю глаза, пытаясь представить лицо моей девочки. — Я поужинаю с твоим отцом. Хорошо?
Она недолго молчит. Это всегда самые бесконечными секунды в моей жизни, будто ожидаешь приговора. Казнить нельзя помиловать. Куда влепить запятую?
— В последнее время ты слишком часто извиняешься, — замечает Ольханская.
— Я знаю, — пауза. — Работы много, ни минуты свободного времени. Но я не должен был на тебе срываться, мне жаль.
— Ага. Не бери в голову, — прокашливается. — Тогда выбери день, когда будешь свободным, я поговорю с отцом. Хорошо?
— Да.
Пауза.
— Ладно, мне пора, — она первая нарушает молчание. — Люблю тебя.
— И я тебя.
Отключается.
Я вздыхаю, несколько секунд смотрю на экран, затем блокирую его. Что за хрень со мной происходит? Срываюсь на каждом втором, лишь бы
Убираю телефон в карман, в последний раз любуюсь видом майской Москвы и возвращаюсь в квартиру. Кухня вывернут наизнанку, парочка тарелок разбита. Вот же дикари.
— Нашли что-нибудь? — недовольно спрашиваю я у одного из охранников.
— Нет, Станислав Максимович.
Так и знал. Нечего здесь ловить. Если Тёма хотел спрятать свои акции, то уж точно не стал бы хранить их дома. Должно быть какое-то другое место…
— Ладно, заканчивайте, — кривлюсь. — И не забудьте прибраться тут.
— Такого приказа не было, — жалуется охранник.
— А теперь есть! — злюсь.
Воздержавшись от «всех уволю» и «тупые дегенераты», я выхожу в коридор и покидаю квартиру вслед за личным охранником. Пусть сами здесь разбираются, а мне нужно подумать, куда мог мой любимый братик спрятать свои бумажки.
Самое интересное то, что Олег рассказал мне о пропаже спустя почти пять месяцев после смерти брата. Мол, сначала он разбирался с документами отца о переводе секретной доли, потом неожиданно понял, что Артём припрятал куда-то свои акции, затем: «Ой, я не могу их найти, что же делать? Надо сказать Стасу, может, он знает».
Бред какой-то. Больше похоже на развод. Что-то здесь явно нечисто, и я должен это узнать. При чем очень и очень срочно, иначе всё это дерьмо реально доведёт меня до нервного срыва. На самом деле, я уже на грани того, чтобы продать свою долю «Бигарро», взять Ирку и свалить куда подальше, лишь бы больше не связываться с бизнесом. Как вообще отец управлял компанией в таких условиях? Теперь понятно, почему он постоянно был таким неприятным…
Ложь 32. Ира
«Мы несправедливы ко лжи, ведь она стремится стать правдой любой ценой». (Станислав Ежи Лец. Непричёсанные мысли)
Tribe Society- Kings
Ложь 32. Ира
— Па, зачем ты нацепил этот дурацкий костюм? — бурчу я, протискиваясь мимо него на кухню, чтобы закончить с приготовлениями.
— Какой гость, такой и костюм, — огрызается, небрежно поправляя коричневые вельветовые штаны с еще более ужасным массивным ремнём.
Выглядит как ботаник из восьмидесятых, не хватает очков с толстыми стёклами и тошных усиков. Отец ведь назло так приоделся, чтобы показать своё пренебрежительное отношение к Стасу. Тоже мне, старший следователь. Ведёт себя как маленький ребёнок.
— Серьёзно, сними это дерьмо, — злюсь.
Спустя больше двух недель за два дня до последнего звонка Стас Скворецкий наконец-то соглашается почтить нас своим присутствием. Лишь в этот момент я понимаю, насколько ужасна была идея организовать совместный. Черт меня дёрнул согласиться на это, чем я вообще думала?
Но отступать поздно. Еда уже готова, стол накрыт, алкоголь (в основном для отца) подан, с минуты на минуту должен появиться Стас.
Я дьявольски волнуюсь. Нет, я в ужасе! А ещё у меня плохое предчувствие. Что-то подсказывает: вечер закончится для всех плачевно. Но для таких случаев у моих мужчин есть я, готовая проконтролировать ситуацию, если вдруг что-то пойдёт не так.