Влюблённая тётушка

Аддамс Петтер

– В таком случае, мы ее обвиним, - заявил Маршалл.

– Но в этом случае, естественно, мы займем с вами противоположные позиции, - рассмеялся Мейсон.

– Хорошо, я продолжаю... У меня есть основания предполагать, что вы обнаружили застрявший в песке автомобиль и поехали к месту, где находилась машина. На ней был массачусетский номер, и она принадлежала вашей клиентке миссис Элмор... Вы осмотрели место происшествия, и у нас появились основания предполагать, что вы увезли кое-какие вещественные доказательства и улики, которые не захотели показывать властям. Возможно, вместо них

вы оставили другие... Если выражаться точнее, то вместо них вы оставили предметы, которые, как вы надеялись, власти посчитают уликами.

– Разве это не было бы нарушением адвокатской этики?

– Конечно.

– Но вы, однако, считаете, что я мог это сделать?

– Я сформулирую это таким образом - у меня имеются данные, указывающие на то, что вы могли это сделать.

– Есть старая пословица, - усмехнулся Мейсон.
– Не суди о других по себе, как правило, ты ошибешься.

Маршалл вспыхнул и сердито спросил:

– Так вы этого не делали?

– Конечно, нет.

– Вы хотите сказать, что не выходили из машины? И не осматривали машину вашей клиентки?

– Вы меня спросили осмотрел ли я машину, не оставил ли там какие-нибудь посторонние предметы в качестве вещественных доказательств и не изъял ли там подлинные вещественные доказательства и улики. Вот на это я и ответил - нет!

– Хорошо, тогда я уточню вопрос, - сказал Маршалл.
– Выходили ли вы из машины возле того места, где машина миссис Элмор застряла в песке?

– Ответа не будет.

– Взяли ли вы что-нибудь в машине?

– Ответа не будет.

– Прекрасно, - заключил Маршалл.
– Это все, что я хотел узнать захотите ли вы мне помочь. Вы не желаете... А теперь я прошу максимум внимания. Вы отказались со мной сотрудничать, поэтому и я не считаю себя обязанным сотрудничать с вами... Очевидно, в Лос-Анджелесе Суды находятся под воздействием вашей славы, а ваша репутация гипнотизирует власти... В моем же округе вы всего лишь один из лос-анджелеских адвокатов, и остаетесь чужаком. И я без колебаний призову вас к ответственности, если это потребуется.

– Давайте, призывайте, - рассмеялся Мейсон.
– Говорят, я ловко умею парировать удары, и они частенько рикошетом попадают по тому, кто первым швыряет в меня камень. И мне бы очень не хотелось утратить спортивную форму.

– Я вижу, у вас огромная практика, - сквозь зубы произнес прокурор. Что ж, я обещаю вам предоставить возможность попрактиковаться на самом высоком уровне и сколько угодно...

Повернувшись на каблуках, Маршалл раздраженно приказал своему спутнику:

– Пошли, Джордж!

– Одну минутку, - остановил его Мейсон.
– Скажите, мистер Маршалл, неужели вы действительно ожидали, что я отвечу на ваши вопросы?

– Я задал их совершенно официально, как окружной прокурор.

– Это меня не интересует. Вы ожидали, что я на них отвечу?

– Нет.

– Тогда зачем вам было приезжать сюда и задавать их?

– Не для протокола, - усмехнулся Маршалл.
– Я хотел, чтобы пресса Империала сообщила жителям округа, что я задал вопросы, а вы отказались из них отвечать.

– Вот как?
– заметил Мейсон.

– Да, именно так, -

отрезал Маршалл.

Он вместе с Джорджем Летти стремительно вышел из кабинета.

Делла обеспокоенно посмотрела на Мейсона.

– Позвони, пожалуйста, Дункану Краудеру, - попросил Мейсон.

Делла сделала вызов, и через какое-то время кивнула Мейсону:

– Краудер на проводе, шеф.

Мейсон торопливо взял трубку.

– Дункан, это Перри Мейсон. Мне только что нанес визит ваш окружной прокурор Болдуин Маршалл. Произошла утечка информации.

– Что за утечка?

– Весьма серьезная. Мне бы хотелось знать, откуда она происходит.

– Не можете ли вы подробнее рассказать об этом?
– попросил Краудер.

– Возможно ли, что ваш телефон прослушивается?

– Черт побери, да. Весьма вероятно, что прослушивается не только мой, но и ваш. Официально такое допускается лишь в крайних случаях, по особому распоряжению властей, но мои друзья, сведущие в электронике, сказали мне, что существуют тысячи установок для подслушивания телефонных разговоров.

– Хорошо, я буду осторожен, - сказал Мейсон.
– Доктор Кеттл ни с кем не разговаривал?

– О чем?

– О том, что могла сказать его пациентка?

– Тут я могу ответить, не задумываясь - нет! Кеттлу вы можете доверять, он не стал бы ни с кем об этом разговаривать.

– Вы сами никому ничего не говорили?

– Господи, конечно нет!

– Я имею в виду, даже конфиденциально?
– уточнил Мейсон.

– Нет, повторяю вам!

– Отправляйтесь в мотель "Палм Корт", займите номера девять и одиннадцать и выясните, какова слышимость в этих номерах, насколько тонки их стенки. Делла Стрит занимала седьмой номер, я - девятый, а Холанд Брент - одиннадцатый.

– Хорошо, - сказал Краудер.
– Когда это нужно сделать?

– Немедленно, - ответил Мейсон.
– Я хочу выяснить, слышал ли Брент то, о чем мы говорили в моем номере.

– Когда мне вам сообщить?

– Как только будет результат. Я буду у себя в кабинете.

– Хорошо, я могу немедленно отправиться туда. Эти номера вряд ли заняты, если, конечно, Брент не оставил номер за собой.

– Если оставил, займите номера семь и девять, и проведите опыт в них.

– Сомневаюсь, чтобы условия были тождественными, - сказал Краудер, потому что седьмой и девятый находятся в одном отсеке, а девятый и одиннадцатый - в другом. Между номерами отсека находится дверь, к тому же очень тонкая. В случае необходимости эта дверь открывается и номер превращается в двойной. Во всем здании такая планировка отсеков - попарно соединенные номера с дверью между ними.

– Хм! Теперь я начинаю кое-что понимать. Все равно поезжайте, убедитесь в этом лично и позвоните мне, Дункан.

– Хорошо, я отправлюсь туда с кем-нибудь и все проверю. Вы хотите, чтобы я взял с собой магнитофон и провел подтверждающий эксперимент?

– Нет, это не для свидетельских показаний, а для меня лично.

– Я все сделаю, ждите моего звонка. Постараюсь обернуться побыстрее.

Мейсон повесил трубку.

– Что он может сделать?
– спросила Делла Стрит.

– Краудер?