Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— Давай пока отложим это, — говорит он, его слова теплые возле моего уха. Я чувствую запах выпивки и женщин, исходящий от него. — Сделай глубокий вдох. — Он демонстрирует, делая глубокие медленные удовлетворительные вдохи, а затем отпуская их, показывая, как он отпускает руку. Он снисходителен. Я вижу это по его тону. Он считает меня сумасшедшей: сначала маленький эпизод в коридоре, теперь это. Я закрываю глаза, дрожа от его горячего дыхания на моей шее.
Боже правый, как же я очарована этим умником! Я прочищаю горло, отталкиваю его локтем с дороги
— Мне не нужно, чтобы ты показывал мне, как дышать, — говорю я.
— Не нужно? — Он смотрит скептически.
— Думаю, что могу справиться с простым актом дыхания без тебя.
— Но дышишь ли ты правильно?
— Не знаю. Я дышу так же, как и все остальные.
— Твой парень заставляет тебя стирать его нижнее белье? — Он поднимает пару боксеров Колтона, подвешивая их на кончике пальца перед моим лицом.
— Как мы перешли от моего дыхания к нижнему белью?
Я выхватываю у него боксеры, предупреждающе хмурясь, когда сворачиваю их, просто потому что могу, и бросаю обратно в кучу.
— Я поддерживаю… в отличие от тебя.
— Я здесь. Как это не поддерживает?
Мои руки замирают прямо посреди складывания одной из футболок Колтона. Я смотрю на Стерлинга в полном неверии.
— Ты серьезно, не так ли? Пока твой кузен занят приготовлениями к похоронам своих родителей, ты приводишь девушек, чтобы они отсосали у тебя… — Я даже не могу этого сказать, но в его глазах вспыхивает понимание. — Тебе это кажется неправильным?
— Это была одна девушка. — Он наклоняет голову, на его губах играет небольшая улыбка. — Почему тебя волнует, кого я сюда привожу?
Я пожимаю плечом, отклоняясь.
— Мне все равно. Хочешь быть бесчувственной эгоистичной задницей… ну и ладно. Я думаю, это было неаккуратно, раз ты знал, что я буду здесь весь день. И бесцеремонно. И дерзко. И грязно. И вульгарно.
У меня сводит живот, когда я наконец делаю паузу, чтобы взглянуть в серые штормовые глаза. Стерлинг наклоняется ближе, его рот приближается к моему, и на короткую секунду я думаю, что он действительно может быть достаточно глуп, чтобы поцеловать меня. Сердитый злобный поцелуй, просто чтобы доказать, что он может. Я сосредотачиваюсь на пирсинге в его губе.
— Не вымещай на мне свое сдерживаемое разочарование, — рычит он. — У тебя есть парень для этого дерьма. Если хочешь кого-то достать… иди и доставай его.
— У меня нет никаких сдерживаемых… — Дверь захлопывается, и я остаюсь никем не услышанной.
На похоронах всегда идет дождь.
О родителях Колтона заботилось много людей. Вчера вечером в их дом начали приносить безумное количество еды и цветов. Я провела всю ночь, открывая двери и переставляя вещи в доме, чтобы разместить все это. У них будет достаточно еды, чтобы прокормить их, пока они не вернутся в Лос-Анджелес. Странно, но дядя Бентли был полу
— Хочешь поговорить об этом? — Спросила я его.
— Не сейчас, Тори. — Он огрызнулся, уставившись в пространство. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
Такси заехало за Стерлингом, и он появился снова только за десять минут до того, как пришло время, когда он должен был стать поминальщиком сегодня утром. Я потрясена, что он даже нашел время надеть костюм и галстук. Не буду врать, мой желудок повел себя забавно при первом же взгляде на Стерлинга, выглядящего как парень, который держит свое дерьмо вместе. Думаю, дорогой костюм и пара красивых глаз могут обмануть кого угодно.
Я надела простое черное платье для коктейля, которое мама приготовила для меня, с туфлями на шпильках и оставила волосы распущенными, завив их, как я делала в церкви по воскресеньям. Последними похоронами, на которые я ходила, были похороны моей бабушки. Помню, как моя мама приготовила, что я должна надеть.
Я вдыхаю запах цветов, наполняющих вход в церковь, присланных в знак соболезнования семье. Сразу за открытыми красными двойными дверями бетон, ведущий к кирпичной церкви, блестит от дождя.
Я отвечаю за то, чтобы стоять у дверей, приветствовать людей и раздавать карточки с изображением святого. Внутри — молитва, а также имена родителей Колтона и порядок проведения службы. Я не возражаю. Многие лица знакомы; люди, которых я видела вчера вечером, заходя в дом, чтобы проведать Колтона.
— Как дела? — спрашивает мой отец, демонстрируя свои ямочки. Мой отец тоже хорошо выглядит в костюме. Он наклоняется и слегка сжимает мое плечо.
— У меня болят ноги, — тихо признаюсь я ему на ухо.
— Небольшая цена за красоту, — отвечает он, подмигивая. — Я собираюсь пойти найти твою маму. Она скоро начнет. Тебе что-нибудь нужно?
Я качаю головой и киваю на маму, стоящую в нескольких футах от меня и разговаривающую с дядей Бентли. Конечно, Сойер очаровал мою маму своей улыбкой. Мой взгляд скользит к Стерлингу, черной овце семьи. Он снял пиджак и сидит, наклонившись вперед на стуле, положив локти на колени и уставившись в пол. Кажется, он прячется в узком коридоре сразу за ванной. Он выглядит усталым и печальным. Может быть, у него все-таки есть сердце?
Он поднимает голову и смотрит в мою сторону, и я быстро отворачиваюсь, приветствуя следующих людей, входящих в дверь с вынужденной улыбкой. Одна из них — Обри, девушка, с которой Колтон встречается за моей спиной. У нее естественно вьющиеся клубничные светлые волосы и веснушки, усеивающие переносицу. Нервно покачиваясь в своем шелковом лавандовом платье, одна рука у нее прямая, другая свободно сложена на животе, она слабо улыбается мне.
— Привет. Как Колтон? — спрашивает она.
— Хорошо, я думаю. Он не особо много говорил об этом.