Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
Я трясу Стерлинга за плечо. Его тяжелые веки вздрагивают, а затем он смыкает их и смотрит на меня сквозь щели. Я просовываю руки ему под мышки и поднимаю его на ноги.
— Ладно, пора возвращать тебя в твою квартиру и в твою жизнь.
Виктория хватается за бок, даже не попросив меня о помощи.
— Черт возьми, просто оставь меня в покое. Просто дай мне умереть здесь, — бормочет Стерлинг, пытаясь стряхнуть мои руки. — Я хорошо проводил время.
— Да. Я это вижу. — Его глаза сфокусировались на
— Ты далеко не уйдешь, если не приложу немного усилий со своей стороны.
— Заткнись и позволь мне выручить тебя для разнообразия, — отвечаю я.
Глава 31
Очищение Стерлинга
Виктория
Сойер ушел, чтобы заняться тем, что он ненавидит больше всего: работать на своего отца. Он сказал, что это лучший способ отгородить его от Стерлинга и не отвечать ему, почему Стерлинг не появляется на работе.
Стерлинг вскакивает с кровати. В ванной загорается свет. Я моргаю, приподнимаясь на локте на его кровати. Он опускается на колени перед унитазом, хватается за края бачка, его позвоночник округляется, когда он яростно извергает рвоту изо рта.
Откинув одеяло, я подхожу к двери в ванную. На этот раз он не закрыл передо мной дверь.
— Хочешь, я схожу за имбирным элем? — предлагаю я.
— Нет. Возвращайся в постель, — огрызается он, задыхаясь и кашляя. — Я не хочу, чтобы ты это видела.
Врун. Он хочет, чтобы я была здесь. По какой-то причине я единственная, кого он хочет видеть здесь: ни Сойера, ни его отца, ни Старр. Стерлинг выбрал меня, чтобы я пережила это вместе с ним.
В комнату просачивается кислый запах рвоты.
— Я хочу побыть один, — повторяет он.
Я игнорирую его просьбы, иду и открываю бельевой шкаф. Звук льющейся воды заглушает его жалобы.
— Для чего это? — спрашивает он, глядя на меня сверху.
— Это прохладная салфетка для лба. Она поможет.
Перевернувшись на спину, он упирается спиной в бортик джакузи, ноги согнуты, рука перекинута через колено, тряпка для лба зажата в кулаке. Он с сомнением смотрит на то, что салфетка поможет ему почувствовать себя лучше.
— Разве твоя мама никогда не приносила тебе прохладную салфетку, когда ты болел? — спрашиваю я.
— Нет. Моя мать не отличалась заботливостью. — Он прижимает прохладную ткань к блестящему лбу, к шее. — Моя мать всегда была слишком занята тем, что пыталась соответствовать. — Серые глаза поднимаются к моим. — Твоя мать тоже не похожа на воспитательницу.
Я прислонилась к дверному косяку, уставившись в пол.
— У нее были свои моменты. Она всегда делала намного больше дел, когда я болела. Имбирный эль и прохладные салфетки. Я и забыла.
— Может быть, твоя мать не такая плохая, как ты помнишь.
—
Мне до смерти хочется задавать ему вопросы. Я хочу узнать его. Чувствую, что любой вопрос о его отце разрушит тот небольшой прогресс, которого я добилась, чтобы выйти за пределы стены, окружающей Стерлинга.
— А как насчет твоего брата? Вы с Сойером когда-нибудь были близки?
— Настолько близко, насколько позволял мой отец, — усмехнулся он. — Думаю, он всегда боялся, что я развращу Сойя. — На его лице появилось измученное выражение. Его взгляд падает на пол между согнутыми ногами. Мы оба знаем, почему его тошнит. Мы оба знаем, что Стерлинг испытывает абстиненцию, но никто из нас не признает этого вслух. — Наверное, мой отец прав. Я бы развратил его. Сойер находится на другой стороне. Он хочет быть полицейским, а я избегаю их.
— Уверена, что у Сойера есть свои демоны. Думаю, что втайне он смотрит на тебя снизу. Ты его старший брат. — Он поднимается с пола.
— Да, но я точно не пример для подражания. Мне нужно размяться, пока я не отрубился.
И все, стены снова поднимаются, отгораживая меня.
Рвота, кажется, никогда не закончится. Как только я думаю, что Стерлинг закончил, он спрыгивает с кровати и снова блюет. Когда выходить уже нечему, он переходит в стадию сухого отхаркивания. Честно говоря, я не знаю, что хуже: когда он рвет все из желудка или когда он лежит, привалившись к сиденью унитаза, издавая самые ужасные звуки кашля/рвоты, которые я когда-либо слышала.
— Пойду позову Старр, — объявляю я, протягивая ему уже пятую за сегодняшний день салфетку. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и тут Стерлинг делает выпад в сторону с того места, где он сидел у унитаза, сильная рука обхватывает мое запястье и опускает меня на уровень его глаз.
— Нет. — Он огрызается, глядя мне прямо в глаза. — Я не хочу, чтобы она была здесь. — По моему телу пробегает холодок. Он понижает голос: «Я. Только. Хочу. Тебя. Здесь».
— Но я чувствую себя беспомощной, — выпаливаю я. Это правда. Я чувствую себя абсолютно беспомощной.
— Ты действительно хочешь помочь мне, Феникс? — Я киваю.
— Тогда помоги мне вернуться в кровать.
Я опускаюсь на колени. Он обхватывает меня рукой за плечо, и я помогаю ему встать. Он слаб, но все еще держит большую часть своего веса. Его тело дрожит, прижавшись к моему боку. Мы медленно идем к кровати, и он со стоном падает на нее, прикрывая глаза рукой.
Он слегка похлопывает матрас рядом с собой.
— Ложись, Феникс. Тебе нужно поспать. — Я делаю, что он мне говорят, и ложусь на свою сторону кровати. Перевернувшись на бок, я смотрю на него, пока он не открывает глаза и не смотрит в ответ. Он лежит на боку, обняв себя за грудь, его ноги слегка подтянуты.