Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— О нет, Стерлинг, — я бросаюсь к нему, возвращая полку, на которую он упал, на место у стены. Все, что когда-то стояло на полке, разбросано по полу. Я опускаюсь на колени рядом со Стерлингом, одно из моих коленей размазывает кровь по плитке. О Боже. Ненавижу кровь. Я трясу его за плечо, умоляя ответить. Но ответа не получаю.
Я хватаю его за плечо и переворачиваю. Стерлинг падает на спину. Из широкой раны на щеке хлещет кровь. Нижняя губа разбита. Его лицо бледное. Мои руки дрожат, нависая над ним.
Что мне делать?
Сохранять
Мой взгляд поднимается, быстро обегает ванную комнату и останавливается на полотенце для рук, лежащем на столешнице. Я поднимаюсь на ноги и тянусь за ним, тут же опускаясь обратно рядом с ним. Я прижимаю полотенце к порезу, оказывая давление. Я где-то слышала, что после удара головой нельзя давать человеку спать в течение часа, но, к счастью, похоже, что Стерлинг сначала ударился щекой. После того как полотенце пропиталось, я отношу его в раковину, промываю и повторяю эти действия до тех пор, пока кровотечение не замедлится. Отодвинув полотенце, я внимательно осматриваю порез. Он выглядит хуже, чем есть на самом деле.
— Стерлинг? Эй. Очнись, — пытаюсь я снова.
Он бормочет что-то бессвязное, и я с облегчением выдыхаю долгий вздох, наблюдая, как трепещут его ресницы.
— Что случилось? — слабо произносит он, пытаясь сесть.
— Не двигайся пока, — приказываю я, прижимая его плечо к полу. Его рука поднимается к порезу, и он вздрагивает, когда палец касается его.
— Последнее, что я помню, это как я мочился, — говорит он.
Я киваю на острый угол шкафа.
— Уверена, что ты нырнул в него лицом. И подумала, что мне придется звонить в девять-один-один по-настоящему. — Мой тон меняется, страх сменяется гневом. — Никогда больше так не делай! Ты меня до смерти напугал!
Он хихикает, похоже, ему трудно сосредоточиться, так как он смотрит в потолок.
— Да, но мне это тоже не слишком понравилось. — Он снова пытается встать, но тут же падает обратно. — Эта чертова комната все еще вращается.
— Это потому, что ты моришь себя голодом. Я не знаю, как мне тебя поднять в одиночку. — Я уже в невыгодном положении из-за ноги.
— Просто дай мне полежать здесь секунду, — говорит он мне, закрывая глаза.
Я пошла в спальню, принесла его мобильный телефон и одеяло, села и положила голову Стерлинга себе на колени, не ожидая, что «секунда окажется пятью часами». Пять часов, которые кажутся вечностью.
Я отказываюсь звонить матери и отцу, не желая услышать, что «мы тебе говорили». Я могла бы позвонить Сойю, но, честно говоря, сейчас мне хочется поговорить с кем-нибудь, кто не является Бентли. Я смотрю вниз, на обмякшее тело Стерлинга в моих руках, и вся тяжесть происходящего обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Я оглядываю белые стены, окружающие нас обоих на полу; все это такое большое, больше меня, так почему же я чувствую, что задыхаюсь? В этот момент я понимаю, насколько я одинока. Стерлинг все
Пришло время надеть трусики большой девочки, Тори.
Твердо решив, я набираю номер. Телефон прижимается к моей щеке, холоднее, чем обычно.
— Алло… — Кира сразу же берет трубку.
— Привет, это Тори… Прости, это была плохая идея, — запинаясь, говорю я и тянусь к маленькому красной кнопке на экране.
О чем я только думала?
— ОМГ, почему ты мне не позвонила? Я так волновалась. Это твой новый номер? — теперь заикается Кира, а мой палец замирает над волшебной красной кнопкой.
— Нет, ну, вроде как, это номер Стерлинга. Что ты имеешь в виду, почему я не позвонила?
Мне одной казалось, что мы ненавидим друг друга?
Я слышу недоверчивое хныканье на другом конце телефона.
— Тори, я не собираюсь врать, в тот день… ну, когда ты вошла к нам с Джоном, это было плохо…
— Очень плохо, — быстро говорю я, понимая, к чему все идет. Я чувствую, как облегчение проникает в мою грудь.
— Да, просто ужасно плохо. — Я слышу приглушенный смех в голосе Киры, и что-то еще… она тоже испытывает облегчение.
Тишина… Как я могла допустить, чтобы все стало так плохо?
— Я не ненавижу тебя, ты знаешь. На самом деле после того, как ты уехала, я возненавидела себя, Тори. За последние несколько недель я многое поняла. Я так рада, что ты позвонила, боялась, что у нас все закончится так, как закончилось… Ты все еще там?
— Да, я здесь, просто мне так много нужно сказать. Я скучала по тебе. — В уголках моих глаз заблестели слезы. Мне это было нужно. Мне нужна была она.
— Ну, мы могли бы начать с того, почему, черт возьми, ты в Лос-Анджелесе? Твоя мама рассказала мне, что случилось, ты должна была позвонить мне.
Я знаю.
— Мне было страшно, казалось, что все вокруг рушится. Наверное, поэтому Лос-Анджелес. Я думала, мне будет легче дышать, — я выдохнула воздух, скопившийся в легких, — ну и ну, кого я обманывала.
— Ну, я понимаю… на тебя обрушилось сразу много всего: мы с Джоном и Колтон… — Кира осеклась при упоминании его имени. Единственное имя, достаточно сильное, чтобы создать барьер между лучшими друзьями, — тихо произношу я, выговаривая каждую букву, — Колтон.
— Почему ты мне не сказала? — Я позволяю этому сорваться с моих губ, дерьмо.
Слов не хватает, слышны только приглушенные рыдания Киры.
— Кто тебе сказал, я хотела сказать тебе Тори, очень хотела. Мне так жаль. Это все моя вина.
— Кира… ты ни в чем не виновата, ты была жертвой. Парни вроде Колтона могут пытаться убедить тебя, что проблема в тебе, потому что они не хотят признать, что сами облажались. — Я чувствую, как тепло пульсирует в моих венах, как вспыхивает мой гнев на Колтона.