Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— У меня нет девушки, — объявляет он. — Это может быть, как в старые времена. Не говори мне, что ты не хочешь этого. Ты не можешь это скрыть. Я вижу это в твоих глазах.
— От тебя воняет.
— Пойдем со мной на вечеринку, и через несколько минут тебе будет все равно, как я пахну, — говорит он, кивая на матрас на полу. — Я никогда не хочу оказаться там.
— Не надо… — пытаюсь протестовать я, но его рот накрывает мой. Мои губы остаются сомкнутыми, плотными, неподвижными. Я задерживаю дыхание. Это грубый поцелуй. Гневный поцелуй. Поцелуй, который разрушает все надежды, которые у него были с Тори. Я бы солгала,
— Что это, блядь, было? — кричу я, вытирая остатки его слюны со своего рта.
Мы оба одновременно смотрим на Тори. Ее глаза блестят от непролитых слез. Она поворачивается и убегает, пробираясь сквозь весь этот хаос.
— Зачем ты поцеловал меня перед ней? Ты полный кретин! Я думала, что ты мой друг… но я больше не уверена, что хочу с тобой дружить. Это было слишком хуево даже для тебя! — разглагольствую я. — Ты знаешь, как она к тебе относится. Любой может это увидеть! Ты пытаешься уничтожить ее? — Я показываю пальцем на шлюху, лежащую в отключке на матрасе. — Потому, что, если твое намерение — испортить все, что у вас двоих есть. Думаю, ты преуспел.
Стерлинг выглядит потрясенным, и на него снисходит понимание.
— Я… она…
— Ты пожалеешь об этом завтра. Завтра, когда ты проснешься и поймешь, что прогнал всех, кто когда-либо заботился о тебе. — Его маска счастья сползает.
Он идет мимо меня, как будто собирается идти за Тори. Я блокирую его.
— О нет, я не подпущу твою задницу к ней, даже если мне придется самой посадить ее на самолет.
Он хватает руками свои волосы, дергает так, как будто ему больше всего на свете хочется вырвать их с корнем.
— Что, черт возьми, со мной не так? — рычит он, несколько раз сильно ударяя себя ладонью по лбу. — Черт. Она права, я — дерьмо. Я уничтожаю все хорошее вокруг себя!
Внезапно он снова зацикливается на мне. О черт, что будет его следующим безумным шагом?
— Ты должен поговорить с ней. Исправь это. — Он опускается на пол на колени передо мной и обхватывает руками мою правую ногу. Задушенный всхлип сотрясает его тело, когда он прижимается лбом к моей ноге. Для него нет ничего необычного в том, чтобы становиться мелодраматичным, когда он употребляет. Его эмоции повсюду. Трудно сказать, какие из них настоящие.
— Пожалуйста, Старр, — умоляет он меня в джинсы. — Это не я, и ты это знаешь.
— Если ты не приведешь себя в порядок, Стерлинг, люди перестанут тебя искать. — Я не должна утешать его. Класть руку на его склоненную голову и говорить ему, что все в порядке, но я не могу. Я не могу с ним нянчиться. Он должен посмотреть правде в глаза, суровой правде. Всегда наступает день, когда тебя перестают искать.
— Отпусти мою ногу. — Я пытаюсь сохранить голос ровным, пытаясь стряхнуть его с себя.
Кончики его пальцев впиваются в заднюю часть моей ноги. Его хватка становится отчаянной. Мне удается сделать пару шагов, волоча его за собой. Он отступает и смотрит на меня с затравленным выражением лица, его мокрые ресницы угольно-черные. Одинокая слеза медленно скатывается по его щеке.
Это будет сложнее, чем я думала.
Я тянусь вниз и отталкиваю его от своей ноги. Он падает кучей возле моих ног, с таким видом, будто молится и целует мои ноги. Он хватает
— Нет. Не уходи. Мне страшно. Не оставляй меня, — умоляет Стерлинг. Теперь он рыдает, и на это трудно смотреть. Его разум работает неправильно. Я была там. Сейчас я жажду попасть туда. Я думаю об употреблении, а потом думаю о смерти. Я никогда не была так плоха, как Стерлинг, но я приближалась к этому. Однажды я видела девушку, которая больше не могла найти вену, в которую можно было бы вколоть шприц, и она была вынуждена колоть себя шприцем. Передняя часть ее рубашки была пропитана кровью и рвотой. Я до сих пор боюсь, что однажды это случится со мной.
Оставаться чистой — это постоянная борьба.
В моем горле образовался комок. Я вырываю ноги из хватки Стерлинга и отступаю назад.
Я опускаюсь перед ним на колени и хватаю рукой волосы, заставляя его поднять голову. Ему трудно сфокусироваться на моем лице, но я знаю, что он меня слышит.
— Иди трахни свою шлюху, Стер. Принимай свои наркотики. Жизнь не остановится только потому, что ты больше не хочешь в ней участвовать. Все, о ком ты заботишься и кого любишь, будут жить дальше без тебя. Ты превратишься в кожу и кости и умрешь в этой дыре, потому что ты слишком слаб, чтобы что-то с этим сделать. Если ты хочешь самоуничтожиться, тебе придется сделать это самому.
— Пожалуйста, не надо… — плачет он, сопли капают из его носа, а слюна собирается в уголке рта. — Я не знаю, что делать.
— Чушь. Ты точно знаешь, что нужно делать. Ты просто слишком эгоистичен. Ты предпочитаешь причинить боль людям, которые тебя любят вместо того, чтобы отказаться от этого. — Я отпускаю его голову, позволяя его подбородку коснуться груди. Я встаю, поворачиваюсь и ухожу от своего лучшего друга, того, кто изменил мою жизнь и даже не подозревал об этом. Если бы я не потеряла ребенка из-за своей неспособности оставаться чистой, я бы никогда не поняла, как далеко я упала. Я бы никогда не возненавидела себя настолько, чтобы обратиться за помощью. Потеря жизни, которая была внутри меня, стала для меня дном.
Глава 29
Открывая истину
Виктория
Боковая дверь в здание открывается. Я прекращаю вышагивать по переулку и поворачиваю голову в сторону стального скрипа. Мой желудок опускается, как только я вижу Старр. Ее лицо бледное. Тело дрожит.
— Где Стерлинг?
— Он не придет, — говорит она, уже направляясь к выходу из переулка. Я с трудом поспеваю за ней.
— Что значит «он не придет»? Мы не можем оставить его там. Мы должны вернуться туда и заставить его пойти с нами. — Она внезапно останавливается и поворачивается ко мне лицом.
— Слушай, я понимаю, что ты хочешь заставить его пойти с нами, но так не получится. Мы не можем заставить Стерлинга сделать что-либо. Он должен сам этого захотеть. — Позади нее оживленная улица заполнена транспортом: желтые такси, гудки, угрюмые водители, стремящиеся попасть домой. Все это не имеет значения.
— Но мы не можем оставить его там. Что, если с ним что-нибудь случится? — вырвалось у меня в порыве паники. Старр вздыхает.
— Тори, он там, где хочет быть. К тому же ты не сможешь его образумить, пока он в таком состоянии. И да, плохое дерьмо случается каждый день. Стерлинг знает о риске, и ему все равно.