Вместо Смерти
Шрифт:
Володя быстро опьянел, хотя и ел много. Петров ему искренне завидовал - сам он уже не мог так много есть и напиваться. Узнав, что у Володи все есть, включая любящую жену и детей, и что помощи ему не требуется никакой, он посадил его в такси, и остался один. Ему надо было побыть одному, чтобы все понять или, по-крайней мере, составить удобоваримую картину мира, в котором он вдруг очутился, послушав очевидца.
7.
Он шел по московским весенним бульварам весь в компоте из химической кастрации, буйной не по времени зелени, стройных фигурок девушек, видя перед собой довольное лицо Владимира Васильевича Веретенникова. Он знал: все, что он видит и наблюдает - это жизнь, никем не нарисованная и не поставленная, не выдуманная, а натуральная, и другой жизни нет, даже на другом конце света. Нет жизни без Вани Андерсена, Веретенникова и той медсестры в роскошном бюстгальтере, пахнувшем цветущей женщиной. Нет жизни без той женщины с клюкой и серым лицом. Нет жизни без больных раком желудка, без кровоизлияний в мозг, аневризм, инфарктов, ампутаций кишечника. Ему абсолютно не на что было жаловаться, у него все в жизни было, кроме злостной болезни и боли умирания, он везде побывал, его трудно было чем-нибудь удивить. Все было бы просто замечательно, если бы не эти последние месяцы жизни и объявленный срок, глаза родных, мечтающих об освобождении от напасти. Восьмидесятилетние люди живут хорошо, некоторые даже прекрасно, и потому живут прекрасно, потому что на свете полно девяностолетних людей и девяносто пятилетних, и даже столетних. Они живут хорошо, потому что срок им не объявлен, у них нет рака, лишь давление и храп, способный остановить дыхание. А у него срок. Его надо протянуть... Протянуть... Прожить. Не видеть воочию, как его вещи выносят на свалку. Этот любимый костюм, другую одежду, матрас, который так долго подбирался, потому что от других болела спина. А эти люди из 'Тайной группы' предлагают ему не протянуть этот срок, а пробежать на одном вздохе...
А что? Что лучше? Побежать по минному полю или пройти по нему? Ползти, опасаясь каждой кочки? А война, которая ему предложили? Люди все равно воюют и будут воевать всегда, воевать добровольно. Будут воевать душевнобольные люди, люди, не умеющие жить мирно, люди с закрученными мозгами, люди, охваченные всяческими маниями и навязанными мнениями. И вообще, войны, без сомнения, являются жизненно необходимыми всем бывшим и будущим цивилизациям. Они нужны не только людям, жаждущим адреналина и подвигов, лишним людям, подспудно жаждущим смерти, но также президентам и тайным корифеям, играющим в шахматы из человеков, у одного из которых позавчера родился сын, у другого умер отец или вышла замуж дочь. Но вряд ли они смогли бы играть, если природа человека не была замешана на войне, на соперничестве. Если бы природа государств не была замешена на смерти и страхе смерти, не держалась на них. А он, инженер-конструктор Василий Павлович Петров, почему решил поиграть в 'волнушку'? Да потому что освобождение от болезни и ее последствий может придти к нему не через восемь месяцев, а в любой из двухсот сорока с лишним дней игры. Игры со смертью. То есть воюющий смертельно больной человек уподобляется человеку, который может и прожить еще десятки лет, а может не сегодня-завтра попасть под колеса пьяного водителя. Короче, ему предложили вместо смерти Игру, ему предложили стать гладиатором, который может не только умереть, но и поиграть в жизнь, борясь не только за себя, но и за других людей. Который может еще ощутить жизнь, как никто другой в мирном быту.
Василия Павловичу представилось, что его выводят на арену с тиграми, и тысячи людей будут болеть за его победу, потому что тысячи людей боятся тигров и смертельных болезней. Его выведут на схватку со смертью, и он победит ее, потому что Смерть убивается только бесстрашием. Значит, смерть можно победить. Мир, конечно, останется прежним, но он, Василий Павлович, станет другим, это несомненно. Он попадет в другое окружение, что немаловажно, потому что на него престанут смотреть сострадающими глазами. То есть попадет в другой мир, в параллельную действительность, совсем в другую действительность, а в других действительностях кот Шредингера может и не сдохнуть в газовой своей камере...
Василий Павлович засмеялся. Последнюю мысль ему навеял кот, самозабвенно чесавший яйца под гранитной тумбой, тощий, но совершенно счастливый городской кот.
– И тысячу котов не сделают из квантовой шутки профессора Шредингера физической истины, - подумал Василий Павлович, продолжив свой путь в неизведанное.
*** Мысленный эксперимент физика-теоретика Шредингера. Вот его смысл и содержание: берется кот в ящике. Туда же помещается колба с ядовитым газом, радиоактивный атом и счетчик Гейгера. Радиоактивный атом может распасться в любой момент, а может не распасться. Если он распадется, счетчик засечет радиацию, нехитрый механизм разобьет колбу с газом, и наш кот погибнет. Если нет - кот останется жив. Теперь закрываем ящик. С этого момента с точки зрения квантовой механики наш атом находится в состоянии неопределенности - он может распасться с вероятностью 50% и не распасться с той же вероятностью. До того, как мы откроем ящик и заглянем туда (произведем наблюдение), он будет находиться в обоих состояниях сразу (с точки зрения квантовой механики). А поскольку судьба кота напрямую зависит от состояния этого атома, выходит, что кот тоже буквально жив и мертв одновременно. Идею кота использовали, чтобы 'доказать' существование Бога как сверхразума, непрерывным своим наблюдением делающего возможным само наше существование.
Петров решил звонить Андерсену с просьбой отправить его на Ближний Восток. Это решение пришло к нему у гроба Владимира Васильевича. Лишь увидев умиротворенное мертвое его лицо, он почувствовал, что жизнь его, жизнь Василия Павловича Петрова изменилась, и изменилась в лучшую сторону. То есть, лапидарно выражаясь, смерть Владимира Васильевича сделала его счастливым.
А ведь сделала!
Домой он пришел веселый, такой веселый, что отец решил, что сын передумал умирать прежде него, расстроился и принялся кашлять на всю огромную свою квартиру.
Вечером Василий Павлович позвонил Андерсену и сказал, что хотел бы как можно раньше встретиться с ним, чтобы договориться о немедленной командировке на Ближний Восток.
8.
Они встретились в том же узбекском ресторанчике и взяли по пиву и две самсы. Хозяин ресторанчика потер руки, сочтя, что обрел постоянных клиентов, и приказал повару состряпать кушанье, да такое, чтобы Самарканд развалился от стыда в глинобитно-кирпичную кучу.
Пока готовилась в тандыре среднеазиатские пирожки, Андерсен пытливо допросил Василия Павловича с тем, чтобы узнать, как он догадался о направлении деятельности 'Тайной группы'. Василий Павлович рассказал ему о пареньке в камуфляже, утаив его имя.
– Когда-нибудь мы обидно проколемся...
– грустно улыбнулся на это Андерсен.
– Сомневаюсь в этом, - сказал Василий Павлович.
– Вы нужны обществу, как нужны ему всяческие маргиналы, фашисты например.
– Фашисты?
– Ну да, фашисты, наши русские фашисты. Они ведь всегда сделают работу, которая может скомпрометировать полицию или армейские подразделения. Помните, как они жестоко избили английских футбольных болельщиков перед встречей Россия - Англия? Ну, в той, в которой Павлюченко забил два гола? Так избили, что английские футболисты струсили до мозга печенок и играли, как Босния с Герцеговиной.
– В чем-то вы правы. По-крайней мере мы знаем, что наши ЧВК никогда не потревожит ни одна государственная структура.
– А они знают о вас?
– Кто 'они'?
– Государственные структуры?
– Не знают и не хотят знать, - рассмеялся Андерсен, чокаясь с Василием Павловичем.
– Так, значит, вы решили на Ближний Восток, почему не на Донбасс?
– Мать у меня украинка, отец - русский, не хочу розни в своей семье.
– А куда на Ближний Восток?
– пытливо посмотрел Андерсен.
– А что, можно и в ИГИЛ?..
– Василий Павлович внутренне скукожился. Неужели они набирают и в пилоты 9/11?!!
– Нет, в пилоты-смертники мы не берем. У нас - патриотическая организация. У ИГИЛ свои вербовочные кадры, весьма успешно работающие.
– Понятно. Вы мне обещаете просто смерть, а они сулят своим наемникам рай.
– Смерть, рай - все эти категории живыми людьми остаются до поры, до времени неизведанными.
– Моя военная специальность - разведчик, снайпер - покивав, сказал Петров.
– Тогда мы отправим вас в наше соответствующее сирийское подразделение. А это вам на дорожку
Передав Петрову объемистую барсетку, Андерсен сказал, что красные таблетки новобранцу надо принимать каждые двенадцать часов.
– Когда я уезжаю?
– Ровно через неделю полетите в Тартус, русскую базу в Сирии.
– Здорово!
– обрадовался Петров.
– Теперь перейдем к джентльменскому отъему денег. Все это приключение, обещающее стать замечательным, обойдется вам в 340 000 российских рублей. Потянете или занять?
– посмотрел Андерсен внимательно в застывшие глаза собеседника и добавил: