Вне подозрений
Шрифт:
Теперь же, после истории с Эстебаном, об это не могло быть и речи. Ни о каком намеке на физическую близость, за исключением тех случаев, когда инициативу проявляла сама Синди. И Джек не мог упрекать жену. Она не виновата в том, что влюбилась в сына губернатора, клиентом которого был Эстебан. Именно Джек привел его в их мир, вовсе не Синди.
Он до сих пор не мог себе простить.
Джек выглянул из кухни и вздрогнул при виде разбитого стекла на полу. Уронил коробку с мороженым на стол, бросился к высоким застекленным дверям в гостиной, выходившим на лужайку у дома. Одна из прямоугольных
— Синди!
Он схватил радиотелефон и с бешено бьющимся сердцем побежал к лестнице. И помчался наверх, перепрыгивая сразу через две-три ступеньки. Собрался окликнуть жену снова, но тут услышал ее пронзительный крик:
— Джек!
Он подбежал к спальне, и тут дверь резко распахнулась, он едва успел увернуться от удара. Навстречу выбежала Синди. Они столкнулись, но Джек успел подхватить жену, крепко обхватив обеими руками. Глаза ее были расширены от страха.
— Что? Что такое? — спросил он.
Прижавшись к нему всем телом, она продолжала оттаскивать его от двери спальни в холл. Голос дрожал.
— Там!..
— Что там?
Она указала пальцем в комнату, на распахнутую дверь в ванную.
— На полу.
— Что на полу, Синди?
Она хватала ртом воздух, была на грани истерики. Затем с трудом выдавила:
— Кровь…
— Кровь?
— Да! О Господи, Джек! Там… ее так много. Около ванны.
— Звони девять один один.
— А ты куда?
— Звони!
— Не ходи туда, Джек!
Он сам набрал номер и протянул ей трубку.
— Ты дождись ответа, а я пока взгляну, что там такое.
Он вбежал в спальню, бросился к комоду и достал из верхнего ящика пистолет. Быстро передернул затвор и, крадучись, начал приближаться к ванной. Джек вовсе не считал себя умельцем по части обращения с оружием, но нападение на жену заставило задуматься о самообороне. Синди снова окликнула его, но тут же заговорила с оператором службы девять один один.
— Мой безумный муж отправился прямо туда, — услышал Джек. Но это его не остановило. Слишком много неприятностей случилось за последние две недели. И он не собирался позволять кому-то — кто бы там ни находился сейчас в их ванной — умереть от потери крови до прибытия «скорой» и полиции.
Он стоял в дверях ванной комнаты, вытянув вперед руки и сжимая пистолет. Целился в пустоту, но был готов выстрелить.
— Кто здесь?
Ответа не последовало.
— Полиция уже едет. Кто здесь, отвечай!
Снова нет ответа. Он шагнул в ванную и взглянул на пол. Никакой крови на плиточном полу не было, но все остальное помещение загораживали две раковины. К тому же душевая и большая ванна на ножках были отделены перегородкой в виде высокого зеркала.
Он сделал еще два шага вперед и застыл как вкопанный. Он стоял у раковины Синди. Дверца шкафчика с медикаментами была приоткрыта, и в ней под углом он увидел отражение: блестящую алую полоску крови на белом плиточном полу.
Пульс участился. В своей жизни Джек успел навидаться крови, посетил не одно место преступления. Но видеть ее в собственном доме — о, это совсем другое дело.
— Эй, вам помочь?..
Голос эхом отдавался от выложенных
Через край ванны безжизненно свисала окровавленная рука. Женская рука. На секунду Джека словно парализовало. Затем он преодолел охвативший его ужас и сделал еще полшага вперед. И остановился, неспособный побороть отвращение и страх, и одновременно не в силах оторвать глаз от этого жуткого зрелища.
Она была полностью раздета, наготу скрывала лишь кровь, у бедра плавала пустая бутылка из-под водки. Ванна была полна крови, кровь вместе с жизнью ушла из ее тела через глубокий надрез на левом запястье. Бурые брызги виднелись даже на стене. У ног собралась темная лужа уже сгустившейся крови.
— Джесси, — выдавил он дрожащим голосом. — О… Бог мой… Джесси…
13
Вскоре дом Свайтеков принял вид классического места преступления, где кипела бурная деятельность. Машины «скорой» и медэксперта были припаркованы рядом, на лужайке у входа, как бы символизируя тем самым контраст между жизнью и смертью. Все подъездные пути и площадка перед домом были забиты полицейскими автомашинами, на некоторых крутились, отбрасывая синие лучи, мигалки. Полицейские в форме, детективы в штатском, сотрудники технических и экспертных служб сновали в разных направлениях, входили и выходили из дома. Первый фургон с журналистами и операторами прибыл вскоре после полиции. За ним последовали другие, и теперь на улице, за воротами, их стояло ровно шесть. Соседи наблюдали за всем происходящим с безопасного расстояния, обосновавшись на противоположной стороне улицы.
Помощник прокурора штата Бенно Янковиц с трудом сдерживал довольную улыбку.
Янковиц был ветераном такого рода криминальных спектаклей, успешно провел не менее двух дюжин процессов, связанных с убийствами, что и отражалось на его лице, изборожденном морщинами озабоченности. В окружном полицейском участке всегда имелся хотя бы один дежурный прокурор, обязанный выезжать на убийства, но тот факт, что сюда примчался именно Янковиц, не был просто совпадением. Один дружок шепнул ему на ушко, что в доме Джека Свайтека найдено тело, — знал, что это сообщение заинтересует Янковица.
Проработав четыре года в Институте свободы, Джек стал персоной нон грата в прокуратуре штата. Именно благодаря ему Янковиц проиграл свое первое дело, где подсудимому светила вышка. А работа Джека в качестве федерального прокурора лишь усугубила эту неприязнь — он работал в отделе, занимающемся расследованием случаев коррупции в правоохранительных органах, и умудрился упечь за решетку двух копов за фабрикацию доказательств в деле об убийстве, которое приписывалось мафии. Курировал расследование не кто иной, как Бенно Янковиц. Нет, самого его ни в чем таком не обвиняли, но тот факт, что в стройных рядах его подопечных появились коррупционеры, значительно снизил его шансы занять должность главного прокурора.