Вне времени
Шрифт:
У каждого живого существа есть две высшие потребности: любить и быть любимым. Даже если мы не столь живые, как люди, мы испытываем их. Кому-то достаточно первой, кто-то может ограничиваться лишь второй. Но и в том, и в другом случае нарушается это хрупкое равновесия счастья. Не в этом ли равновесии наша единственная надежда на искупление? Если нет… я запуталась.
* * *
– Кэри, не надо!
– Да я его поймаю!
Раздался звук быстрых шагов, кто-то бежал, и Уолтер, вышедший из-за поворота арки, едва успел отбить мяч, который в него летел, и ухватить за
– Ой… Простите, сэр, мы не…
– Вы слишком шумно ведёте себя не только на моих лекциях, Кэролайн, но ещё и во внеурочное время? Научитесь вести себя подобающим вампиру образом.
– Да я не хотела, серьёзно!
Под суровым взглядом Уолтера, который становился таким довольно редко, девушка притихла. Она отстранилась, поправила тонкую прядь, выбившуюся из ансамбля короткий фиолетовых волос. Уолтер приподнял руку, на неё опустился мяч.
– Я отнесу его господину Бернару, думаю, вы забрали его с арены, и вряд ли ваш преподаватель будет доволен тем, что…
– Сэр, а вы в последнее время отличаетесь дурным расположением духа, – к ним подошёл юноша, примерно с самого Уолтера ростом, бледный, как и все ученики этой академии, с тёмными волнистыми волосами и холодноватым взглядом карих глаз. Кэролайн заметила, как изменился взгляд Уолтера, когда к нему обратился молодой человек. Мужчина сжал пальцы в кулак и произнёс настолько ледяным тоном, что Кэролайн передёрнуло:
– Ваши дерзкие интонации, Лэнс, непозволительны при общении с преподавателем. Если вы ещё раз, даже во внеучебное время, позволите себе подобное, я буду вынужден принять воспитательные меры.
– Что ж, не смею ослушаться, – Лэнс сказал это коротко, после положил ладонь на плечо Кэролайн и повёл её прочь. Уолтер, стиснув зубы, проводил их взглядом, после резко отвернулся и направился, куда шёл.
– Чего у него на тебя такой зуб? – спросила Кэролайн.
– Есть причины. Может, потом узнаешь. Для первокурсницы ты и так быстро освоилась.
– Ну всё равно не так ещё во всё втягиваюсь, как ты.
– Ещё бы, 4 года здесь. А ты смело так ярко выкрасилась, здесь этого не любят, – Лэнс заложил руки за спину, смотря на ярко светившее солнце. – Здесь всё надо красить в серый и чёрный. Мне повезло, я такой родился, и не хочу менять свою внешность.
– Теперь, когда он забрал мяч и настучит Бернару, я не знаю, как убить остаток дня.
– Домашнее?
– Издеваешься? Ни за что.
– Тебя очень быстро отчислят отсюда.
– Месяца три-четыре продержусь, к экзаменам сделаю шпаргалки.
– Хорошо, обращайся, если что.
– А ты уходишь?
– У меня было окно, сейчас начнётся последняя пара.
– И что, так прилежно все посещаешь?
– Ну почему же, не все. Уолтера прогуливаю. Его демонология и звероловство мне не нужны. Его факультет в принципе хотят сократить.
– Почему так?
– У нас сейчас натянутые отношения с Академией Демонов, что-то там Райнхард с Лукасом не поделили.
– Райнхард трус, а Лукас – чудовище, – пожала печами Кэролайн.
– Я бы тебе посоветовал не говорить об этом так громко, – мрачно сказал Лэнс. – Бунтарство бунтарством, а здесь неплохие условия для жизни. Да и наука развивается ударными темпами.
– Тебе нравится резать ткани?
– Мне нравится наблюдать за тем, как капельки, собранные в пробирке, приобретают другой цвет, а потом, при воздействии с цветком – покрывают его металлической бронёй.
– Здесь все повёрнуты на медицине и оружии, как я заметила.
– А ещё здесь пропадают студенты.
– Да, об этом я тоже слышала. И ещё слышала страшилки типа того, что на студентах тут ставят опыты, – Кэролайн рассмеялась, благодаря этому не заметив, как помрачнел Лэнс. Он решил сменить тему:
– А про двух знатных особ ты не слышала? Они тоже учатся на 4 курсе.
– Да я их даже видела. Марк и Доротея, да? Они такие странные, если честно.
– Ещё бы. Первая ветвь.
– Да не в этом дело. Просто чувствуется, что они какие-то другие. И так похожи…
Башенные часы уронили тяжёлый звон. Лэнс взглянул на собственные наручные часы и поправил лямку сумки.
– Я пойду. А ты найди, как убить время. И мой тебе совет – не лезь к этим аристократам.
– Тогда из принципа полезу. Не делай такое лицо, обещаю, я их не съем.
Кэролайн вновь рассмеялась, ударила Лэнса кулаком в плечо и направилась к небольшой аллее внутреннего двора.
Её закинули сюда, как дочь одной крупной шишки, который не смог совладать с воспитанием дочери. Она несколько раз сбегала из дома, присоединялась к группам бунтарей, ей подобным, но всегда заканчивалось тем, что её возвращали, находя по кровавым следам, которые она оставляла за собой, пуская своим приятелям кровь – по их же просьбе. Она привыкла почти сразу рассказывать им о том, кто она, ничего не скрывая, и те, заверяя её, что вампиром быть круто, давали ей свою кровь. Всё закончилось плачевно, когда на их скромную банду напали охотники, потребовав выдать им вампирессу. Конфликт чудом удалось замять, после чего отец Кэролайн принял решение запереть дочь в этой академии. Хотя девушка прекрасно понимала – при желании отец и в принципе просто сослал бы её куда-нибудь подальше. Так в его действиях был хотя бы намёк на светские приличия.
Кэролайн пнула камень, попавшийся ей под ногу, почесала шею, которую щекотали волосы, после, убрав руки в карманы брюк, огляделась. И её взгляд упал на одинокую скамейку, стоявшую в аллее. На ней сидела бледноликая, невысокая девушка в чёрном платье, её короткие чёрные волосы бросали тень на её впалые фарфоровые щёки. Она держала на коленях маленькую тетрадь и что-то писала в ней. Кэролайн широко улыбнулась и стремительным шагом направилась к скамейке, вскоре нагло приземлившись на неё.
– Привет, ты Доротея, да?
Дора едва заметно вздрогнула, после немного заторможено подняла взгляд на её внезапную собеседницу, но так ничего и не сказала.
– Меня Кэролайн зовут. Но лучше Кэри, так более коротко и звучно. Я с первого курса, так что тут ещё не всё знаю. Ты правда вампир первой ветви?
Дора осторожно закрыла тетрадь на чёрную атласную закладку, прижав ручку специальной прикреплённой к тетради резинкой, и коротко кивнула.
– Круто. Вас таких мало, наверное, осталось. Так что академии повезло, что вы с братом сюда попали, такие знаменитости. Вы на четвёртом курсе, верно? Слушай, а твоего брата как зовут, Марк, да?