Военная фортуна
Шрифт:
— Вы не поверите, сэр — да половина Адмиралтейства состоит из иезуитов, хотя об этом мало кто знает. Прошу, присаживайтесь. Как поживает ваш братец Нед?
— У меня нет брата по имени Нед, сэр, — отрезал Брентон. — Мы пришли задать вам несколько вопросов насчет «Леопарда».
— Валяйте, старина, — рассмеялся Джек, уже приготовив остроту. — Все, что мне известно, это что он не может изменить свои пятна, ха-ха! Это из Библии, — добавил он. — Лучше и не скажешь.
Повисла тишина.
— А как насчет тигра? Может тигр вам больше понравится? Я могу вам столько
Тут в полуоткрытую дверь просунулась голова одного из самых умалишенных соседей Джека.
— Чик-чирик, — произнес новый гость, но заметив, что капитан не один, скрылся.
Один из людей в черном прошептал на ухо мистеру Брентону: «Это Зек Бейтс, Мясник Бэйтс!». В голосе его звучал неприкрытый ужас.
Через секунду, не в силах противостоять искушению, мистер Бэйтс протиснулся своей массивной тушей через щель и, приложив палец к губам, неровными шагами заскользил к кровати Джека. Потом он достал завернутый в платок мясницкий тесак, показал Джеку как легко тот сбривает волосы с предплечья, снова уткнул палец в кончик носа, подмигнул Обри приятельской заговорщической улыбкой и молча поплыл к выходу.
Второй парень в черном, чуть повыше приятеля, огляделся вокруг и, не найдя плевательницы, подошел к окну и изрыгнул струйку табачной жвачки в сад.
— Эгей, сэр! — вскинулся Джек, который терпеть не мог этой привычки. — Выплюньте немедленно эту дрянь! Туда, за подоконник, ясно? А теперь закройте окно, садитесь и выкладывайте, что вам известно про тигра.
Провинившийся на цыпочках вернулся на свое место. Мистер Брентон утер взмокшее лицо.
— Нас не «Тигр» интересует, капитан Обри, а «Леопард», — сказал он. — Есть тут какой-нибудь запор? — вскричал он тут же, заметив, как шевелится дверная ручка.
— Да неужто вы думаете, что я соглашусь остаться наедине с вами за закрытой дверью? — Джек хитро улыбнулся. — Нет уж, дудки.
— Мистер Уинслоу, пододвиньте свой стул к двери и сядьте, — проговорил Брентон. — Итак, сэр, насколько нам известно, двадцать пятого марта или около этого числа прошлого года вы, командуя британским военным кораблем «Леопард», обстреляли американский бриг «Элис Б. Сойер». Что вы можете сказать по этому поводу?
— Признаюсь во всем, — вскричал Джек. — Я передвигал бакштаги, не ночевал на корабле, подделывал судовые документы, запускал лапу в казну, выбрасывал за борт бочонки с провизией, я уничтожил «Элис Б. Сойер» залпами с обоих бортов, забив пушки тройными зарядами. Предаю себя на милость уважаемого суда.
— Зафиксируйте это, — обратился Брентон к одному из помощников. — Капитан Обри, узнаете вы эти бумаги?
— Еще бы, — обычным своим голосом ответил Джек. — Это мой патент, а что до остальных, то дайте-к взглянуть.
Конверты очень походили на те, которые адмирал Друри просил передать в Англию, были тут и отчеты самого Джека. Тот из спутников Брентона, что пониже, перевернул лист, и Джек, подметивший, что он постоянно пишет, вырвал блокнот у него из рук и прочел:
«Военнопленный, явно будучи в подпитии, признал, что его зовут капитан Обри, заявил, что принадлежит к римской
Тут дверь вдруг дернулась, упершись в стул Уинслоу. Тот, дико взыв, вскочил, дверь распахнулась, и появился мистер Булвер из королевского флота.
— Булвер! — воскликнул Джек. — Как я рад вас видеть. Джентльмены, прошу извинить: мне нужно срочно закончить письмо.
— Не торопитесь, капитан Обри, не торопитесь Мне еще необходимо задать вам кучу вопросов, — заявил мистер Брентон. — А вы, сэр, — повернулся он к Булверу, — обождите пока в коридоре.
Джек неуклюже поздоровался с Булвером — рука страшно болела. Раздражительность, свойственная выздоравливающим, лавиной затопила его — к тому же эти жалкие сумасшедшие далеко не такие сильные и проворные как Мясник Бэйтс. Да и императору Мексики этот «сэр Джалиль Брентон» не чета — скучно с ним.
— Мистер Бэйтс! — позвал Джек. — Друг мой Зек, братец Зек!
Громадная башка мгновенно обрисовалась в проеме двери, издав диковатый рык, и обвела всех возбужденным взглядом. На растянутых в улыбке губах пациента застыла белая полоска пены.
— Дорогой мистер Бэйтс, будьте любезны проводить этих джентльменов к выходу. Покажите им дорогу до миссис Каваноу, пусть та нальет им выпить чего-нибудь теплого.
— Джек, — произнес Стивен, появляясь на пороге с пакетом в руках. — Я купил нам шерстяные подштанники — подешевке, зима-то к концу, — и береты с клапанами, чтобы уши не мерзли. Эй, Джек, что стряслось?
— Вынужден сообщить тебе кое-какие дурные вести, — откликнулся тот. — Слышал, как вечером повсюду в городе играла музыка и ликовали люди?
— Еще бы не слышать! Я решил, что они в очередной раз отмечают захват «Явы» — точно такой же гвалт: три оркестра играют «Янки Дудл», а еще три «Герои Салема, восстаньте и просияйте».
— Они праздновали победу, это верно. Только другую победу, новую: их «Хорнет» потопил наш «Пикок». Атаковал его напротив реки Демерара и пустил ко дну за четырнадцать минут.
— Ох! — протянул Стивен, ощутив неожиданный укол в сердце. Он даже не подозревал, что так привязался к королевскому флоту.
— Можно конечно говорить, — продолжал Джек глухим, невыразительным голосом, — можно говорить, что «Хорнет» — ты ведь помнишь его, Стивен, тот небольшой шлюп, стоявший в Сан-Сальвадоре, — что у этого «Хорнета» бортовой залп весит двести девяносто семь фунтов, а у «Пикока» только сто девяносто два, но дело все равно скверное. Потопить за четырнадцать минут! Погиб сам молодой Билли Пик и тридцать семь человек из его команды, и это против троих американцев. Не удивительно, что они так бьют в барабаны. Кстати, все военное искусство заключается в том, чтобы направить на противника больше орудий, чем он на тебя, или стрелять точнее. Конечная цель — победа, это тебе не игра. Новости принес Булвер, он был так расстроен, что едва мог говорить. Показал мне эту газету.